Фаланга, в которой шла Кассандра, половину утра двигалась от Пагского залива на север. Вспоминая заботливого капитана «Адрастеи», молодая женщина гадала, свидятся ли они снова. В ушах, сдавленных шлемом, гулко стучала кровь. Кассандра шумно дышала, морщась от зловонного пота, запахом которого был пропитан воздух. Плечо рослого спартанца, шедшего слева, постоянно терлось о ее руку. Щит, прикрепленный на спине, врезался в плечи, а древко гоплитского копья царапало руку. Оружие Леонида молодая женщина оставила на «Адрастее», иначе Волк мог увидеть полукопье и понять, кто перед ним. Кассандра окинула взглядом людей Стентора: тридцать один бородатый воин и у всех – каменные лица. Волк тоже шел с ними. Другие отряды составляли туловище и хвост длинной малиново-красной змеи. Помимо спартанцев, на бой с афинянами шли союзники пелопоннесцев: фиванцы, коринфяне, мегаридяне, локрианцы. С ними численность армии Волка возросла до семи тысяч. Впереди всех двигались скириты, наряду с беотийской конницей образуя авангард. Милю за милей армия шла по пересеченной местности с каменистыми холмами и перелесками.
А потом спартанцы и их союзники увидели второе пыльное облако, не уступавшее по размерам их собственному. И железную стену на его фоне.
Сталь, бронза, голубые с белым одежды и такие же знамена. Афинские войска растянулись по всему горизонту. Кассандра мысленно прикинула их численность: где-то около десяти тысяч. Завидев приближающихся противников, афиняне принялись выкрикивать насмешки и оскорбления, подкрепляя их язвительными песнями.
Вдоль спартанских рядов разнеслись отрывистые слова команд. Хвост армии стремительно двинулся вперед. Спартанцы оказались на правом фланге, союзники – посередине, а скириты – слева, образовав широкий фронт, который не уступал афинскому. Топот сапог сменился негромким лязгом металла и поскрипыванием дерева. Каждый воин надевал щит, и все вместе они создавали стену из бронзы и ярких эмблем. На щитах пелопоннесских союзников были изображены молнии, змеи и скорпионы. Кассандра тоже надела щит, просунув левую руку в бронзовый рукав и закрепив кожаную манжету.
Наступила тишина, которую нарушало лишь легкое дуновение ветра. Затем послышалось испуганное козье меканье. Седовласый спартанский жрец тащил на веревке упирающуюся козу. Он остановился перед Волком. Кассандра смотрела на изможденного старика с лавровым венком на голове и костлявыми нагими плечами. В мозг хлынули воспоминания о страшном вечере в горах. Перепуганная коза больше не дергалась. Жрец приставил нож к ее горлу, затем воззвал к небесам, умоляя богов явить свою милость. Окончив молитвы, старик полоснул ножом по шее несчастного животного. Коза дернулась и упала. Из широкой раны хлестала кровь.
Когда животное перестало дергаться, жрец провозгласил, что боги довольны. Волк поднял руку, и тут же все воины вознесли к небу свои копья. Их острия, словно железные пальцы, указывали в сторону афинян.
Спартанец за спиной Кассандры, на котором не было доспехов, поднес к губам авлос. Две трубы этого инструмента торчали в стороны наподобие слоновьих бивней. Набрав в грудь побольше воздуха, трубач дунул в свой инструмент, и низкий, леденящий душу стон поплыл над равниной. У Кассандры мурашки забегали по телу. Она узнала мелодию – «Гимн Кастору», который пробуждал в молодой женщине память об успехах детства и лучших временах. Кассандра смотрела на афинские шеренги. Во рту у нее совсем пересохло, зато мочевой пузырь распух до величины перезревшей дыни. Она знала, что способна сразиться и победить любого воина. Ведь сам Волк все детство неутомимо обучал ее искусству ведения боя в составе фаланги, показывая, как надо стоять, как сохранять силу, как двигаться и наносить удары. Совсем недавно спартанцы на берегу по достоинству оценили ее воинские навыки. Однако в настоящем сражении Кассандра участвовала впервые, и это действо вызывало в ней странные и тревожные ощущения.
– Боишься, мисфиос? – спросил Стентор, стоявший справа от нее. Кассандра даже не взглянула на собеседника. – Идти в бой – это как бежать с цепями на ногах. Повернуться и удрать нельзя из страха опозориться. Вильнуть в сторону или пригнуться, как в поединке, – тоже. Ты – часть стены, часть спартанского военного механизма. И этой частью стены ты и останешься. Здесь ты сразу понимаешь разницу между потешным и настоящим боем. На этом поле тебе предстоит сражаться и победить… или сражаться и умереть. – Стентор сделал глубокий вдох, потом усмехнулся. – Но ты должна радоваться, потому что только на грани смерти можно жить в полном смысле этого слова.