Может быть, его вновь обретенное естество подскажет, как поступить? Ведь теперь он весь целиком связан с Ли. Это ведь ее дар. Харрис простер над женским телом ладони. Опустил одну из них на ее грудь возле раны, а другую возле раны на животе. Замер. Закрыл глаза. Прислушался к своим ощущениям, ожидая намека, сигнала, шепота, всего, что угодно, но дающего ответ на мучающий его вопрос. Он почувствовал, как его ладони стали источать нечто неощутимое и, тем не менее, стремительно расширяющее границы его ощущений. Его сознание топталось на кончиках пальцев, в нетерпении ожидая шага вглубь, за пределы тела, и микрочастицы, выстраивающие сейчас мостки между клетками вовне, становились проводниками его ощущений.
Осторожно он крадется вдоль чужеродных трубок, облекает их сенсорной пленкой, пытается понять причину и следствие их существования, ощущает токи энергии и веществ внутри них. Похоже..., да нет, точно, и это прибавляет оптимизма Харрису, без некоторых из них можно обойтись. Но вот та, у сердца... Без нее никак. Тут нечто, что поддерживает жизнь, но и не позволяет пробудиться до конца, сосет жизненную энергию, не давая ей наполнить чашу сознания пленницы, и в то же время уберегает от безвозвратного распада.
Харрис заскрежетал зубами, проклиная Артадо и его мясников. Ли крепко прикована к этому ложу. Ни жизнь и не смерть. Существование тела, плоти, но не разума... Харрис устремился глубже, следуя вдоль этой хитрой узды, и удивляясь своим неожиданным способностям. Он пробирался к нервным окончаниям, подсматривая таинство управления плотью, он касался трепещущего сердца, пытаясь разгадать всю хитрость содеянного вивисекторами. Вот здесь он попробовал перекрыть внешний источник ферментов, поспешно подменив его фабрикой собственного тела. Вот тут обнаружилась стимуляция легкими импульсами энергии - и тут он может подменить инородца. Так, так... Осторожно разжать капкан, высвободить из него сердце, при этом не поранив его и продолжая поддерживать его слабое биение.
Тело Харриса затекло в неподвижности, но он едва ощущал это, полностью находясь там, на границе своего пластичного естества, возле сердца любимого человека. Он не замечал, так как глаза его были закрыты, как патрубок на животе Ли покинул рану и, соскользнув вместе с зажимом, сиротливо повис под тяжестью инструмента над полом. Ладонь Харриса вдруг исторгла на кожу Ли отсвечивающие металлом брызги, которые охватили кровоточащее отверстие, сомкнулись на нем и устроили настоящий взбалмошный танец. Нечто похожее происходило и на груди Ли. Только там щупальца приборов находились слишком глубоко в теле, и Харрис, будто бы разбуженный, пошевелился, отнял вторую ладонь, обхватил ростки металла и пластика у самого тела и потянул вверх. Как только их концы оказались снаружи, рану затопило озерцо крови. Ладонь Харриса поспешно накрыла рану, и серебряные брызги вновь заиграли между его пальцев, порождая в каждой капле несмешиваемый красно-серебряный символ Инь и Янь...
Когда Харрис убедился, что слабое дыхание Ли не прервалось, а сердце все так же едва ощутимо, но неизменно ритмично сокращается, он осторожно поднял ее тело с ложа. Она была легка, словно и вправду являлась ребенком. Да Харрис и не знал точно, сколько же ей на самом деле лет. Сейчас в его руках ее истощенное тело было невесомым, хрупким, маленьким и беззащитным. Харрис инстинктивно расправил плечи пошире, а потом ссутулился, укрывая Ли своим торсом.
Теперь самым большим желанием Харриса было оказаться на борту "Необэ".
- Узнать бы еще, где мы находимся, Ли! - прошептал капитан, обращаясь к находящейся в забытьи женщине у себя на руках.
Внезапно со стороны входа послышалось жужжание, и панель двери утопилась в переборку. Едва Харрис со своей ношей успел отскочить за находящуюся у стены ширму, как на порог ступил человек в военной форме. За ним следовал человек в комбинезоне медперсонала. Люди вели разговор, который...
- Думаешь, они его поймают?
- Куда он денется с корабля...
...прервался, едва они увидели пустое ложе в центре лаборатории. Военный подскочил к столу и отбросил кусок материи, покрывавшей поверхность, будто не мог поверить в исчезновение тела и хотел убедиться, что оно не скрывалось в складках материи. Человек в форме медика, похоже, справился с растерянностью, и его голос прозвучал ровно и укоризненно:
- Он был здесь!
Военный обернулся, и его лицо исказила ухмылка:
- А мы гадали, куда он подевался из устроенной нами ловушки. Вот значит как! Но как ему удалось попасть сюда?
Этот вопрос интересовал и самого Харриса, наблюдавшего из-за ширмы за происходящим, но тут он заметил, как глаза военного сощурились, его пальцы потянулись к кобуре на боку, и он сдавленно проговорил:
- Он, может быть, все еще где-то здесь! Притаился...
Не дожидаясь, когда военный и его товарищ начнут обшаривать лабораторию, Харрис что есть силы пнул громоздкую ширму, и она огромным кожистым крылом накрыла стоящих в лаборатории людей. Военный упал, судорожно нажав на кнопку фазера и пробив в ширме дымящееся отверстие. Второй человек запутался, споткнулся о тело упавшего военного и завозился, силясь подняться. А Харрис, не теряя время на созерцание этой в чем-то даже комичной ситуации, выбежал из лаборатории в теперь уже ярко освещенный коридор и бросился к той самой злосчастной двери, которая ранее преградила ему путь, а теперь была открыта.
Ему повезло. Знакомый запах наэлектрилизованного воздуха, разбавленного ароматизатором, заглушающим менее приятные запахи, всколыхнул искру надежды. Конечно, все выходы к причальным докам и ангарам челноков заблокированы, но, возможно, охотники не догадаются перекрыть доступ к сервисным мини-кораблям, которые и полноценными-то кораблями не являлись, а служили для обследования внешней обшивки звездолетов, ремонта, погрузки и коротких транспортных вояжей. Если на пассажирских пирсах тот запах, который сейчас Харрис впитывал, как запах грядущей свободы, трудно было бы уловить, то на технической палубе особо не заботились о комфорте обоняния. Настоящие запахи смазки, перегретых механизмов, ионизированных газов, охлаждающих жидкостей и толика ароматизатора смешивались в тот самый неповторимый букет, который не хуже компаса указывал нужное направление.
Стены коридоров претерпели очередную метаморфозу, потеряв монолитность, превратившись в ячеистые панели, сквозь которые можно было разглядеть змеи гудящих кабелей. На полу появились неряшливые подтеки масла. Харрис буквально летел, не ощущая веса Ли, по слабо освещенным клетям, нависающим над открывшейся внизу просторной палубой, уставленной окрашенными в желто-черное сервисными кораблями. Он преодолевал пролет за пролетом, спускаясь вниз, моля, чтобы там не оказалось засады.
Внизу его никто не ждал. Харрис осторожно положил Ли на низкий вытянутый контейнер, и бросился к ближайшему кораблику. Уже привычное мановение рукой и замок с готовностью открылся. Фонарь, чмокнув, отъехал, открывая тесное пространство кабины. Приборная панель засияла огнями. Харрис протянул ладонь, чтобы проконтролировать запасы энергии, когда вдруг за спиной в дальнем конце ангара раскрылись створки, и внутрь вошла группа вооруженных людей. Впереди был сам Артадо. Он поднял руку, призывая сопровождавших его остановиться, что-то поднес к губам, и в огромном объеме ангара, множась и отражаясь от стен, загремел его голос:
- Признаю, Харрис, вы едва не обвели нас вокруг пальца. Два раза избегнуть безвыходной ловушки - это достойно восхищения. Но игра в прятки закончилась. Вы похитил тело нашего врага. Вы сами почти что стали врагом, Харрис. Всего один шаг отделяет вас от той черты, за которой я уже не смогу гарантировать вам и... ей жизнь. Вас уничтожат. Вас и ваш харвестер, если вы вдруг сможете до него добраться. Возвращайтесь по доброй воле!
Харрис и сам понимал, что теперь никто не позволит ему воспользоваться пчелой. Ему оставили всего два варианта действий. Сдаться или умереть. Его рука все еще неподвижно висела над панелью управления сервисного корабля, скрытая от глаз Артадо и его людей. Глаза Харриса заблестели, лицо его заострилось, губы изогнулись в загадочной улыбке. Он кивнул и медленно поднял вторую руку. Артадо, заметив этот жест, двинулся со всей компанией к капитану. Ох, если бы охотники могли видеть выражение лица Харриса, они бы лишний раз подумали, а не сошел ли тот с ума и не готовит ли какой сюрприз, но они находились еще слишком далеко, чтобы различить маску безумия на его лице.