На другой плиточке-карте искуснейшей работы сани едут по заснеженной дороге. Да вот странность какая: никого в их упряжке-то и нету. Сами по себе бегут они по, свежевыпавшему, скрипучему снегу. А вокруг ни души. Лишь снега вечные да морозы лютые. Но вдруг, остановились они, замерли у красивейшего дворца, вылитого из прозрачного голубого льда. И хозяйка тех саней, Снежная Королева, в сопровождении своего верного слуги, взобралась на ступеньку и заняла своё почётное место, за спиной возницы.
На третьей же карте, по извилистой, петляющей то тут, то там лесной тропинке катился Колобок. А за ним, не отставая ни на метр, бежала хитрая Лисичка-Сестричка.
- Выходит, он и от неё ушёл. Скользкий тип, этот Колобок. А в той версии, которая до нас дошла, его лиса всё же съела, - ухмылялся Илья.
- Ты забыл? Мы в «Ассоциалии».
Ради интереса Вика прикоснулась к той плиточке, на которой Снежная Королева ехала в санях и осматривала свои владения. В ту же секунду она одёрнула руку.
- Ты чего? – спросил Илья.
- Представляешь! Она холодная. До этого я видела карты, слышала шум ветра на них, даже аромат дождя и ванили уловила. А вот тепло или холод не ощущала. Словно маленький мир в этом квадратике живет.
- Слушай, а у меня вот какая мысль сейчас промелькнула. А что, если мы здесь и Виталика карту найти можем? Тематика тут везде одна – дорога и путешествия. А он, на сколько я знаю, очень любит путешествовать.
- Давай! Надо всё просмотреть! Ты тогда по этой тропинке иди до конца, а я на соседнюю перейду, - предложила Вика.
Илья с радостью согласился.
Но картинки на другой тропе отличались от предыдущих. Здесь уже не было ни малейшего упоминания о сказках. Какие только сюжеты не попадались Вике на том пути. И собачьи бега там были, и подвесная дорога, сплетённая почему-то из спагетти. Вытоптанная тропинка через поле подсолнухов, глядя на которую казалось, что сам шагаешь по ней. И не видно конца и края тому полю. А вот возле одной карты Вика несколько минут стояла, словно заворожённая неземной красотой. И на самом деле, картинка была о неземном. На тёмно-синем небосводе, за сотни тысяч километров от Земли виднелся Млечный путь. Его бесчисленное количество звёзд и планет, кружились в одном, по истине вселенского масштаба, хороводе. Где-то загорались новые светила, а где-то угасали старые. Но перед смертью они взрывались, выбрасывая немыслимое количество энергии и давая начало сверхновой яркой звезде.
Наблюдая за рождением новых светил, Вика проговорила:
- Смерть не бывает бессмысленной. Как никогда я теперь понимаю, на сколько она логична.
Илья подошёл к ней поближе. Посмотрев на карту, он никак не мог понять, что хотела тем самым сказать Вика.
- Ты о чём?
- Да, - махнула она рукой, - Не важно. Просто мысли в слух. Ты ничего не нашёл подходящего?
- Нет. И малейшего намёка на то, что Ленка или Виталик могут быть в этом секторе.
- Это-то меня и пугает.
- Почему?
- Во всех предыдущих сегментах я стояла перед выбором. А здесь его почему-то нет.
- Ну не может же Ленка быть Красной Шапочкой или звездой Млечного пути! И, уж тем более, подсолнухом! А Виталик? Он слабо похож на гончую из забега или Снежную Королеву.
- Да, не похож, - задумалась над его словами Вика. – Ни на сани, ни на звезду, ни на подсолнух. А почему не похожа на подсолнух?
Илье показалось, что Вика спрашивает саму себя. И вдруг её пронзила догадка. Так может пронзить только сталь обнажённого кинжала или меч рыцаря, защищавшего честь, дорогой его сердцу, дамы.
- Подсолнухи! – воскликнула Вика и побежала к плетённой, всё из того же белого ротанга, калитке сада. – Нам нужно попасть в музей!
Не теряя времени на объяснения, Вика распахнула калитку и оказалась в зале знаменитого художественного музея.
Как и в красной комнате, здесь повсюду, вместо картин, висели карты. Заключённые в золотистые рамы, они жили своей жизнью. Люди, животные, растения, даже небесные светила на них двигались и исполняли какие-то, известные только им, роли.
- Что мы ищем? – спросил Илья.
- Подсолнухи! Мы ищем подсолнухи. – Вика жадно впивалась своим взглядом в каждую картину.
Но пока подсолнухов не было видно. В первом зале, куда они попали, висели картины Поля Гогена. Обнаженные полностью или слегка прикрытые незамысловатой одеждой, женщины, большинство из которых почему-то были похожи на перуанок из Южной Америки, жили своей жизнью на тех картинах.