Яков дочитал сообщение до конца и замер, осмысливая прочитанное.
— Это очень напоминает стиль Ясного, — неожиданно заметил Петрович, не отрывая взгляда от одной из фигурок.
— Сейчас проверю, — ответил Яков. Его пальцы замелькали над клавиатурой, набирая короткий вопрос. Через мгновение он воскликнул:
— Точно, это Ясный!
Он тут же начал печатать длинный ответ, излагая нашу версию того, что произошло. Его пальцы бегали по клавишам с такой скоростью, что казалось, он боялся не успеть.
Когда текст был готов, Яков нажал на ввод и уставился на дверь в ожидании ответа. Но вместо привычного сообщения на ее поверхности вспыхнули три ярких восклицательных знака.
Яков нахмурился, а затем, словно осознав что-то, кивнул и пробормотал:
— Да, да, я тоже так думаю.
Петрович, который все это время наблюдал за происходящим с любопытством, подошел ближе, но ничего не сказал. Яков снова принялся лихорадочно печатать, его лицо становилось все более сосредоточенным.
Мы затаили дыхание, ожидая, что будет дальше.
Я мало что понимал, поскольку Яков вдруг перестал озвучивать ответы и объяснять нам с Петровичем, что именно происходит. Он полностью ушел в переписку, его пальцы продолжали быстро стучать по клавишам, а взгляд был сосредоточен на мерцающих сообщениях.
Я пытался что-то понять по его выражению лица, но оно оставалось непроницаемым. Петрович, нахмурившись, молча наблюдал за Яковом, изредка бросая на меня вопросительные взгляды.
— Может, он что-то скрывает? — тихо предположил я, но Петрович только пожал плечами и вернулся к разглядыванию странных фигурок, которые он все еще держал в руках.
Я вздохнул и, не зная, что делать, сел прямо на холодный пол. Оставалось только ждать. Ожидание тянулось мучительно долго. Прошел еще один час. Яков так и не проронил ни слова, полностью поглощенный перепиской.
Тишина в комнате становилась почти осязаемой. Только редкие звуки клавиш нарушали это странное, напряженное молчание.
Наконец, Яков резко оторвался от клавиатуры, повернулся к нам и, словно ничего особенного не произошло, произнес:
— Он сейчас отправит сообщение Дине, и она свяжется с нами.
Конец рассказа.
Богдан выдохнул с тяжестью и погрузился в молчание. В чате воцарилась тишина, которую решил нарушить Яков:
— Ну, все остальное вы уже знаете, — подытожил Яков.
Я, погруженная в размышления, смотрела в сторону, пытаясь навести порядок в вихре вопросов в голове. При этом история казалась головоломкой, не дающей ясных ответов. В конце концов, я решила задать один из вопросов, чтобы прояснить некоторые догадки и продолжить формулировку последующих.
— Яков, почему вы решили использовать страх Богдана?
— Да, ты права, я сделал это сознательно, — признался он, не испытывая ни капли смущения. — У меня была теория после его рассказа. Те, о ком он думал, проникли в сон, и я очень надеялся, что он добавил третье имя. И оказался прав — он создал проход в «пустоту» для Ясного тоже.
Яков говорил спокойно, холодно и логично, как будто это был простой расчет.
— Поскольку Ясный более опытен в магии и знает больше о подобных вещах, мне нужна была более ясная голова… если можно так выразиться, — добавил он с легкой усмешкой.
— А не двух неумех, — с печалью пробормотал Богдан.
— Не обобщай, — проворчал Петрович. — Мы с тобой просто не разбираемся в магии и мало что знаем об этих делах.
Я внимательно слушала их, обдумывая услышанное. Фразы, словно пазлы, складывались в нечто большее.
— И поскольку его мысли сформировали печать и вызывали каждого, кто в ней был, вы продолжали его пугать, в надежде что появится еще кто-то, — размышляла я.
— В общем, да. Ритуал, к сожалению, уже был активирован, и мы никого специально туда не затаскивали. Мы просто дали им проявиться быстрее, чтобы не тратить время. Они уже находились во сне, но в подвешенном состоянии, и, активировавшись, мы могли бы помочь друг другу.
Он сделал паузу и добавил:
— Каждого нужно было, так сказать, «позвать», активировав «печать». Петрович находился в коробке, а Ясный был под защитой, — объяснил он. — Вместо него возникла межпространственная дверь, которая спасла его сознание от вторжения. В нашем случае, без какой-либо защиты, мы просто оказались в пространственном мире у Богдана, вытянутые внутрь из собственного сознания.