Ничего не ответив, Мартов и Мартынов подошли к краю кокпита и заглянули внутрь лаггера: кабина чужого летательного аппарата была двухместной — кресла в кабине стояли в один ряд в полуметре друг от друга. В каждом сидел пилот с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла, с руками на подлокотниках и казалось что они спали. Никаких защитных шлемов на безволосых головах пилотов не было.
Ни Мартов ни Мартынов ещё никогда не видели так близко пилотов враждебной цивилизации в целости и сохранности и потому невольно засмотрелись на них, изучая.
Насколько было видно, пилоты были среднего телосложения, примерно среднего, по земным меркам роста. Они имели коричневый цвет кожи; их лица были вытянуты и худощавы; нос загнут к низу; уши большие и узкие и вытянуты вдоль головы. Из-за безволосой головы было совершенно непонятно какой у них по размеру лоб. Тонкие губы плотно сжаты. Глаза закрыты и какие они, было непонятно. Несколько длинный подбородок и высокая шея, вокруг которой стоял воротник их чёрных курток. Все четыре руки пилотов были, скорее всего, в перчатках и лежали на широких подлокотниках.
— Гард коммандер! Какого? — произнёс Мартов, подняв взгляд на Лосева.
— Любого! — губы коммандера вытянулись в широкой усмешке. — Или… — он повернул голову в сторону сармата.
Эрт Кройт молча покрутил головой. Коммандер опять повернул голову в сторону пилотов.
— Любого! — резким голосом повторил он.
Мартов и Мартынов наклонились, согнувшись больше чем в двое и вытянув руки в сторону ближнего к себе пилота чужого летательного аппарата, взяли его под верхние плечи и резко дёрнули вверх.
Пилот вначале легко пошёл вверх, затем его полёт начал замедляться и едва его плечи показались из люка, он повис. Мартов невольно состроил гримасу недоумения, но скользнув взглядом по вытаскиваемому пилоту вдруг осознал, что тот пристёгнут к креслу чем-то напоминающим ремни безопасности. Держать пилота на весу становилось всё труднее и он начал опускаться назад в кабину лаггера. Неожиданно к нему шагнул сармат, в воздухе мелькнул синий сполох и пилот резко взлетел вверх. Не ожидая этого, Мартов и Мартынов выпустили пилота из рук и тот грохнулся спиной на корпус лаггера. Земляне свалились рядом с ним. Побарахтавшись, они быстро поднялись и шагнули к четырёхрукому пилоту.
— Назад! — неожиданно донёсся протяжный и совершенно не грубый голос сармата, произнёсший слово на универсальном языке Объёдинённой Федерации.
Состроив гримасу недоумения, Мартов и Мартынов отступили и замерли. Эрт Кройт присел рядом с чужим пилотом.
Прошло долгое время, прежде, чем сармат поднялся, шагнул к коммандеру и принялся что-то ему говорить шёпотом и его монолог остался Мартову и Мартынову неведом. Наконец Эрт Кройт отступил от коммандера. Лосев повернулся в сторону Мартова и Мартынова.
— Вытаскивайте второго. Только не как первого. Гард Эрт Кройт утверждает, что они в каком-то странном состоянии смерти. Он не чувствует их информационные поля, но чувствует их энергополе, хотя и очень слабое, будто они какие-то механизмы, а не люди. Доставим их в медлабораторию колонии. Возможно там ему удастся разобраться в этой их странности. Дождь не совсем комфортное условие для работы.
— Да, гард коммандер! — хором ответили земные пилоты и шагнув к кокпиту лаггера, склонились над ним.
Чтобы понять, как расстегнуть ремни безопасности, Мартынову пришлось влезть в кабину лаггера. Внимательно изучив ремни, он нашёл на них застёжки и второй пилот был без проблем извлечён из кабины.
Вскоре над лаггером завис глайдер, пилоты чужого летательного аппарата были погружены в него и глайдер вместе с ними, техниками и сарматом направился туда, откуда и прибыл.
Лейтеры направились следом за ним, оставив закопавшийся в сырую почву планеты чужой летательный аппарат под холодным дождём без присмотра, даже не опустив стекло его кокпита.
Загнав лейтеры в один из ангаров космодрома, Мартов и Мартынов направились в свои каюты здания космопорта колонии, где привели себя в порядок и затем пошли в ресторан космопорта, так как уже был вечер и работавшее днём кафе колонии, ночью становилось рестораном, уже с более высоким уровнем цен и обслуживанием уже не механическими адронами, а настоящими стюардами и живой музыкой с живым оркестром, который, правда, состоял лишь из двух солистов, но настоящих виртуозов, знающих, как казалось бесчисленное количество музыкальных произведений. Уровень жизни пилотов первого звена лейтеров эскадры колонии был достаточно высок и потому они могли позволить себе провести вечер в ресторане, а не дожидаться утра, чтобы поесть в более дешёвой кафешке.