Рассказывая, Денисов нашел повреждение в проводке, оно оказалось близ кровати, на которой сидел Новожилов. Привычными ловкими движениями Денисов зачистил один конец провода, бросил его вниз на спинку кровати и взялся за другой. Новожилов опасливо отодвинулся от шнура, вынул наконец руку из кармана и сел ближе к окну. Теперь он лишь искоса поглядывал на электрика, не выпуская из виду «топографов», которые все еще возились на лугу. Денисов был поглощен возней с электричеством, что-то насвистывал. Потом он выпустил второй конец провода, и тот упал на ржавую панцирную сетку. Бывший заводской электрик переставил стремянку и перешел к пробкам.
— Да, электрический ток — штука серьезная, — снова заговорил он, — а научно говоря, перемещение электрических зарядов в телах или в вакууме…
— Учился где? Или так, самоучкой?
— Учился. Ты про электрический стул слыхал?
— Слыхал, — постоялец зябко передернул плечами. — Сразу насмерть или мучаешься?
«Да он же совсем-совсем темный! — подумал Денисов. — Рассказать кому-нибудь — не поверят!»
Он поднялся на стремянку.
— Когда как…
Новожилов покосился на почерневшие оголенные провода, лежавшие на кровати, и еще раз отодвинулся, лязгнув сеткой.
— Не двигайся! — сказал вдруг Денисов, сам изумившись странному звучанию своего голоса. — Сиди тихо, Новожилов, а то поверну пробку, и будет электрическая кровать!
Первым движением Новожилова было сунуть руку в карман за «байяром». Направленное на него черное дуло было не так страшно — это в его жизни уже случалось. Но сила, таившаяся в полусгнивших проводах, нейтральный фарфоровый изолятор — копеечная штука, чуждая обычного его круга вещей, парализовали Новожилова…
— Вверх руки!
Новожилов поднял руки в ожидании неминуемого электрического удара.
— Я сразу догадался, что он из уголовного розыска! — восхищенно рассказывал Кристинину Лукояныч, когда Новожилов и остальные были уже в машине. — Когда еще лестницу он попросил! Я и топор в дом принес… Если что, думаю, я этого постояльца по башке!
— А вот этого нельзя, — сказал Кристинин.
Кружа по лугу с теодолитом и заполняя тетрадку черточками и значками, он еще раньше понял, что Денисов может рискнуть на задержание в одиночку. Сам Кристинин так бы и поступил: преступник вряд ли мог ожидать, что трое инспекторов будут возиться у теодо-лита, а четвертого пошлют задерживать. Но одно дело — старший инспектор МУРа Кристинин, другое — новичок, слушатель учебных сборов!
— …Я попрошу Денисова подсоединить вам проводку, мы подождем, — Кристинин попрощался с хозяином и пошел к машине.
— А все-таки хорошо, если бы интернат! — вздохнул Лукояныч.
Обратная дорога из деревни показалась короче и быстрее утренней. Равномерно покачивалась высунувшаяся из кузова рейка, постукивало пустое ведро. Инспектора почти не разговаривали между собой, только Новожилов не умолкал ни на минуту: ругал Лукоя-ныча, Денисова, не так, по его мнению, посмотревшего на него Губенко. Он по-прежнему бессмысленно и глупо искал ссоры. А вот о том, что в сторожа у магазина он не попал, а попал его сообщник, тоже вооруженный «байяром», Новожилов молчал, хотя сделать заявление об этом было для него крайне важно: арестованный несколькими неделями раньше Косой Федор уже валил все на скрывшегося Новожилова.
На шоссе их встречал закрытый светло-серый фургон. Когда Новожилова увели, в «газике» стало сразу просторно и тихо.
— Ты где будешь работать после сборов? — спросил Денисова Губенко.
— В Москве, у себя на вокзале.
— Понимаю. А кем? В уголовном розыске?
— Постовым. Для розыска опыта маловато.
— Так. — Денисов не уловил в этом «так» особого сожаления.
Больше Губенко ни о чем не спрашивал. Кристинин высадил его из машины на Садовом кольце, у площади Маяковского. Простился он с Денисовым весьма дружелюбно.