— Жаль, что… — начал было отец и осекся, уставившись за окно, куда-то поверх гранитных валунов. Потом кашлянул и сказал: — Если тебе что понадобится, сообщи.
Тут появилась официантка с заказом, и мы приступили к еде.
Я уговорила отца не ждать, пока подадут мой автобус. Мы простились в вестибюле гостиницы. Отец обнял меня, погладил по плечу, задержал мою руку в своей, слегка сжал и выпустил. Потом направился прочь, но, прежде чем скрыться за углом, обернулся и помахал на прощание.
Я вылетела в Стокгольм, не зная, куда направлюсь дальше.
Глава 32
…Убаюкаю тебя песней ласковой своею…[37]
Домой Астрид и Вероника добирались в разгар дневной жары и порешили, что искупаться просто необходимо. Быстро заехали переодеться и вскоре уже катили к озеру.
На этот раз в тупичке дороги оказались припаркованы две машины, а на пляже шумно плескалась и гонялась друг за другом по воде компания подростков. Но достаточно было отойти чуть дальше и устроиться на песке, чтобы все-таки получилось некое подобие уединения.
Астрид улыбнулась и принялась снимать блузку и юбку. Раздевшись, она мигом утратила недавнюю уверенность в себе и неловко стояла на песке. Цветастый, кричащий купальник никак не сочетался с ее растерянным и даже испуганным лицом. Вероника отбросила шорты и протянула старушке руку.
— Идемте в воду, — сказала она и потянула Астрид за собой.
Вместе они вошли в воду, нарушив темную, ровную гладь озера. По прибрежной полосе мелкой гальки они ступали осторожно, но почти сразу под ногами началось плотное и ровное песчаное дно.
— Весь секрет в дыхании, — объясняла Вероника. — Да и вообще чаще всего весь секрет в чем-то самом простом. Фотографы и художники говорят, что главное — научиться видеть. А чтобы писать книги, надо уметь наблюдать. Техника — дело десятое. Но зачастую самое простое и есть самое сложное.
Она зачерпнула воды, плеснула себе в лицо.
— А секрет плавания — в дыхании, — продолжала Вероника. — Помните, что надо дышать.
Она присела в воду по самые плечи и поманила Астрид — мол, давайте, не бойтесь, делайте как я.
— Хорошо, правда?
Астрид кивнула, плотно сжав губы.
— Повернитесь ко мне спиной, — велела Вероника, и Астрид послушалась. — Теперь обопритесь мне на руку, так. Я буду держать вас под мышки, а вы вытяните ноги.
Старушка послушалась.
— Теперь раскиньте руки и посмотрите в небо. Позвольте воде держать вас. И дышите.
Понемногу Астрид, поддерживаемая Вероникой, расслабилась, и вот уже над темной гладью воды бледными грибами всплыли пальцы ее ног.
— О, — тихо вымолвила она. И больше ни слова.
Когда старушка освоилась в воде и задышала ровнее, Вероника постепенно ослабила поддержку и теперь едва касалась затылка Астрид, а потом и вовсе — только кончиков ее пальцев.
Встав на ноги, Астрид погладила Веронику по щеке прохладными пальцами, кожа на которых сморщилась от влаги.
— Спасибо, — сказала она и неуверенно побрела по воде к берегу.
А Вероника вошла поглубже в золотисто-коричневатую воду и нырнула. Наплававшись, она вышла на берег и обнаружила, что Астрид сидит на песке в своей излюбленной позе — вытянув ноги. Она успела надеть выцветшую панаму и очки и читала какую-то книжечку.
— Давно я не перечитывала ее. — Старушка показала Астрид обложку. — Это Карин Бойе. Садитесь, я вам прочту одно стихотворение.
Вероника опустилась на подстилку, обхватила колени руками и сощурилась на сверкающее озеро.
— Называется «Min stackars unge», «Бедное мое дитя». — Голос Астрид чуть дрогнул, но она продолжала читать:
Дочитав, она сняла очки.
— Это стихотворение я всегда любила. «Убаюкаю тебя песней ласковой своею». Какая прекрасная строка…