Фавну был посвящен культ волка, и в честь его устраивался праздник луперкалий (от lupus — "волк") — пастушеский праздник отвращения стад от хищников, на котором в жертву приносили козу и собаку, неизменных спутников пастуха. В идее диких сил плодородия, внешних и внутренних, олицетворение волка Луперк слился с пастухом-Фавном, подобно тому, как природа Пана объединила в себе противоположные начала. Образ волка близок пастуху: волк тоже мыслится одиночкой, отделённым от общественного бытия или вожаком своей стаи; он родственен собаке, стерегущей стадо; а как добытчик, он подобен разбойникам-людям, похищающим чужой скот. В связи с образом пастуха можно вспомнить египетского божественного волка Упуата, который именовался не только "первым бойцом Осириса", но и "вожатым" и почитался как проводник людей, разведчик в незнакомой местности.
Индийский покровитель скота Путан, изображавшийся с бородой и взлохмаченными волосами, — "пастух мира": не только животных, но и людей, а также путеводитель и бог правильных путей. Его имя происходит от корня pus — "делать плодородным" (отсюда слова: "распускаться", "пасти", "пахать" и лат. panis — "хлеб", а также "пуща", т. е. "лес" и "пустой", т. е. "безлюдный"). Пушану генетически родственны греческий Пан и прусский Пушкайтс — заросший всколоченными волосами бог леса и священных рощ, приносящий пророческие сны.
Пушан покровительствует поэтам и враждует с ворами, разбойниками и клеветниками, указывая живым существам дороги истины, дружит со всеми богами и приходит на помощь, защищая богов и людей от опасностей (интересно, что сами слова "опасность" и "спасать" тоже связаны с корнем "пасти" и функцией пастуха). Подобно Яме, Пушан провожает умерших по пути предков, и его просят охранить от ложной дороги в том и этом мирах, называя избавителем и освободителем. Подобно Юпитеру-Брихаспати, Пушан спасает жизнь от космического сжатия Хаоса и помогает Индре победить змея Вритру. Совмещая в себе верхний и нижний мир, он считается родившимся дважды — на высоте (как Юпитер) и в яме (как Плутон): слияние разума Юпитера с инстинктивной силой Плутона составляет двуприродную суть планеты Марс и её силу.
Пана, Пушана и Пушкайтса объединяет общее священное животное — козёл, традиционно связываемый с плодородием. Пушан путешествует по небу в колеснице, запряженной козлами, или в золотом корабле, что сближает его с универсальной силой Солнца. Козёл в большей степени символизирует земные и внутренние силы плодородия, отчего его соотносят с зимним знаком Козерога и невидимым приближением Солнца к Земле, в то время как светлого полного барана сопоставляют с внешним увеличением солнечного света и знаком Овна.
Как известно, в восточном Зодиаке Овца и Коза — взаимозаменяемые названия одного знака. И то, и другое животное могли служить жертвой весеннему плодородию. Но западная традиция противопоставляет их, и это противопоставление будет прозрачным для того, кто знаком с характером обоих животных (хорошо известным древним пастухам). Пожалуй, нет более упрямого и своевольного животного, чем коза, и более покладистого, чем овца. Своеволие козы — прямой аналог упрямства Овна, следующего лишь своему пути. Козёл ведет за собой стадо, коза воинственна и порой может быть опасна для человека.
Образ овцы связан с более сложными аналогиями. Подобно козлу, баран — это образ драчуна, и потому символ воинственности. Так, богиня войны Афина изображалась на греческих монетах в шлеме, украшенном бараньими рогами. Такой же шлем не случайно носил полководец Александр Македонский. Но бараны воинственны обычно лишь весной, в пору сексуальных игрищ, и бодают друг друга, не проявляя агрессивности к человеку. Овен — агнец — стал универсальным символом жертвы, потому что его удобнее всего было использовать в ритуальном жертвоприношении. Поведение барана, не сопротивлявшегося смерти и не нарушавшего возвышенность ритуала, противопоставило его козлу: характер которого шёл вразрез с новым пониманием священнодействия, преображавшегося из оргии в духовный, тихий и внутренний обряд. Противопоставление овцы как смиренной души козе как животному, далёкому от возвышенного, перешло в христианский образ отделения "овец от козлищ", первым из которых уготован светлый рай, а вторым — огненный ад.