Посудите сами: смогли бы женщины и дети выжить в пустыне и трудиться наравне с ее коренными обитателями, чтобы не быть нахлебниками, а точнее "делящими воду"? Притом, что ни один Человек Песков никогда не откажет тому, кто испытывает жажду - это нерушимый закон "Глотка воды", как и не бросит раненного в пустыне, добив воина или попытавшись выходить старика, женщину или ребенка. Последний факт как раз и объясняет почти все случаи исчезновений. И не вина тускенов, что их медицина была настолько примитивной, а люди оказались столь слабы.
Ради справедливости стоит упомянуть, что в многогранной культуре Народа Песков действительно существовал обряд, связанный с ритуальной пыткой разумного. Но он касался только невероятно редкого случая, когда кто-либо отказывался от чести стать воином племени. А чести этой можно было удостоиться лишь одним способом - доказав свое мужество в бою с сильнейшими воинами, и убив в честной схватке не менее троих из них. За всю многотысячелетнюю историю тускенов, эту пытку устраивали всего шестьдесят пять раз. В каждом случае, слагая песню о мужестве достойного, что передавалась сказителями из уст в уста, не допуская ни малейшего искажения, за которое того ждала неминуемая смерть.
Сама же пытка заключалась в том, что жертву ремнями из сыромятной кожи банты привязывали к ритуальной раме из дерева (!), под названием "Стогуюр" [41], что помещалась в центре стойбища, под палящими лучами двух звезд Тату, где отобранные шаманом воины, непрерывно, в соответствии с древним ритуалом, причиняли несчастному боль. И лишь на ночь "Стогуюр" переносился на почетное место в хижине вождя, где женщины поили пытаемого водой, и кормили лучшей пищей, какую могло добыть племя. Этот процесс повторялся изо дня в день, пока жертва не умирала, обычно через полторы-две недели. Что еще раз доказывает, что рассказы о женщинах и детях, которых тускены пытали месяцами, не более чем вымысел. Особенно, учитывая то, что из песен известны лишь три случая, когда мужчины-воины выдерживали нечеловеческие страдания более месяца..."
Сектор Чоммелл, пл. Набу.
горы Гаало, дом Квай-Гона Джина.
За 8 дней до событий окончания пролога.
Женщину вновь мучили сны. Сны о том, чего никогда не случалось. Они были невероятно подробны и реальны. До такой степени, что уже вторые сутки, просыпаясь среди ночи в холодном поту, она с трудом понимала, где кончается сон, и начинается явь. Она вновь была там, на Татуине, в мире вечной пыли и жары, два солнца которого, кажется, выжигают саму душу и волю. Даже жизнь на маленькой влагодобывающей ферме с человеком, который просто отдавал ей долг жизни за себя и сына, казалась тут наивысшим счастьем.
Нет, сам-то Клигг верил, что любит ее, но Шми понимала - это лишь иллюзия, смесь благодарности, и тех чувств, что тот испытывал к Аике. Впрочем, и за это она была благодарна единственной подруге. Более того, она порою не понимала, как и за что, ей предавшей все, и родных, и друзей, и то, во что она верила, даровано такое счастье - право иметь новую семью.
И лишь иногда, глядя на приемного сына Оуэна, Скайуокер чувствовала боль. Также как и тогда на Аторе, стоя над тем, что осталось от ее напарницы, после знакомства с застенками СБ Межгалактического Банковского Клана. Сын был точной копией Аики, не внешне - тут он больше всего напоминал отца - того красавца-татуинца, сбежавшего из дома в погоне за приключениями, с бластером на поясе, и без кредита в кармане, а по характеру - такой же основательный, до скуки рациональный и надежный, как она.
А еще, душу женщины терзала тревога за родного сына. Ее не страшило то, что Эни может погибнуть, как не страшила собственная смерть - они оба с рождения были воинами, волками-одиночками, для которых смерть в бою естественный конец жизненного пути. Шми боялась только одного, что ее сын станет рабом тех, кто стоял за его рождением, ведь от прошлого невозможно сбежать. Это не удалось ее напарнице, не удалось ей и, как она знала, не удастся Энакину. А потому, оставалось лишь надеяться, что он окажется сильнее.
День за днем, год за годом, мирная жизнь притупляла чувство тревоги. Хлопоты по хозяйству, и привычная с детства работа - ремонт влагосборников, постепенно превращали Шми в обычную, ничем не примечательную жену татуинского фермера. И лишь рабский чип где-то в теле, и понимание того, что за ней все также наблюдают, лишь чуть ослабив ошейник, не давали расслабиться, и почувствовать себя по настоящему счастливой. "Хорошо, хоть Клигг ничего не знает", - думала она, готовя ужин для мужа, сына и его девочки - милой скромницы Беру, или, засыпая в постели с человеком, которому она некогда помогла спастись самому, и спасти сына. Который оказался во много раз честнее ее, приняв в дом и подарив любовь и семью. А она даже не открыла ему правды, и Клигг до сих пор считал ее просто бывшей контрабандисткой.
А утром она долго не могла понять, где находится, и что происходит вокруг. Лишь приход Вила - майора ПСОН, одного из талантливейших офицеров Королевства Набу, которого она знала еще мальчишкой-сиротой на далеком Татуине, позволил ей все вспомнить. А получасовая разминка, а затем еще час фехтования на бескадах, окончательно прогнали остатки ночных видений.
- Госпожа Скайуокер, с вами все в порядке? - поинтересовался парень, когда, забросив китель и рубаху на плечо, направился к душу.
- Да... - задумчиво произнесла она, проверяя заточку шашки - фрик, конечно, удивительно прочный материал, но после удара о лезвие из настоящего мандалорского бескара, и на нем могли появиться зарубки и царапины, тем более что тренировались они в полную силу, лишь отключив виброгенераторы клинков.
Это оружие, со странным названием "шашка", ей в прошлом году подарил ученик ее мужа, дроид, а точнее призрак умершего джедая в теле дроида, Эрдваныч. Уж сколько подобный подарок мог стоить, Шми не хотела даже думать, но оружие было замечательным. Чуть более полутора килограмм веса, при длине в метр, оно как влитое лежало в руке, превосходя по удобству и скорости как мандалорские бескады, так и айлонские эклоты, чем-то напоминая один из видов традиционных мечей эчани. Конечно, будь это простой меч, он бы не годился для боя с противником в броне, но упрочненная и заточенная, почти до атомарного уровня, при помощи Силы, режущая кромка и виброгенератор, легко решали эту проблему. До такой степени, что в тренировочных боях, на нее приходилось наносить углерод-полимерное покрытие.
- С чего ты взял? - вопросом на вопрос, ответила она.
- Вы как будто думаете о чем-то постороннем во время боя, - подумав, ответил парень. - Фехтуете на автомате, что ли.
- Это я так, о своем, - не стала вдаваться в подробности Шми, и чтобы сменить тему, спросила. - Как там Эритае? Ассажж говорила, роды были тяжелыми. И если не секрет, как назвали?
- Линде, - расплылся в улыбке вечно хмурый майор. - Шесть кило. Эри бедняжка, конечно намучалась, но сейчас как звездочка сияет, и уже третьего завести хочет.
- Я рада за вас, - улыбнулась в ответ Скайуокер.
Проводив гостя, она сама стала собираться в Тид. По-хорошему, ей бы стоило заняться делами кафедры еще час назад, но тренировать Вила ее просили два человека, которым она не могла отказать. Точнее, один был не совсем человеком. Да и правы они были, Кваю сейчас самому требовалось тренироваться. Уж кто-кто, а Шми лучше других знала, насколько тяжело для ее мужа было чувствовать себя инвалидом, и как он смотрел ей вслед, когда она улетала на задание. И сейчас, когда тот сутками пропадал в горах, медитируя и, тренируясь в управлении прототипом экзоскелета, могла только радоваться за него.
Одевшись в брючный костюм и тунику, она легко запрыгнула в спидер, и умчалась в Академию, где на мысли о каких-то снах времени не было. Шми курировала сразу пять военных и два гражданских проекта. От разработки нового штурмового дроида на гусеничном шасси, до портативного генератора герметизирующего поля, и от одноразового импульсного гиперпередатчика, до модульного стрелкового комплекса.