Он поднял фонарь и подошел ближе. При более ярком освещении Лейн убедился, что круг бесцветен, в то время как другие объекты древние художники скрупулезно и тонко раскрасили. Отсюда следовало, что он ошибся, тем более раз дитя было спокойно и не боялось твари, которая всегда воспринималась как нечто ужасное.
Кто-то вошел в пещеру и прервал размышления Лейна. Он нахмурился, в раздражении поднял фонарь и тут же непроизвольно отступил на шаг, увидев Леддравора. Принц проскреб мечом по стене в узком проходе, прошел в основной зал и с улыбкой скользнул взглядом по рисункам.
– Добрый вечерний день, принц, – сказал Лейн, досадуя на непроизвольную дрожь в голосе. За время работы для ЭЭНК он много раз встречался с Леддравором и научился сохранять присутствие духа. Но там, в шумной атмосфере кабинетов, всегда находились и другие, а здесь, в пещере, Леддравор казался огромным, страшным, нечеловечески могучим и настолько чуждым Лейну, что вполне мог сойти с какой-нибудь сцены на этой тысячелетней стене.
Перед тем как заговорить, Леддравор бегло осмотрел всю экспозицию.
– Мне сказали, Маракайн, что здесь есть что-то примечательное. Меня что, ввели в заблуждение?
– Я так не думаю, принц. – Лейн попытался овладеть своим голосом.
– Не думаешь? Тогда ответь, что именно твой утонченный ум способен оценить, а мой нет?
Лейн напряженно искал ответ, который бы сгладил неловкость и не задел принца.
– У меня не было времени изучить рисунки, принц, но меня заинтересовало то, что они, очевидно, очень старые.
– Насколько старые?
– Возможно, три-четыре тысячи лет. Леддравор удивленно фыркнул.
– Чушь! Ты что, хочешь сказать, что эти каракули намного старше самого Ро-Атабри?
– Это всего лишь мое мнение, принц.
– Ты ошибаешься. Краски слишком свежи. Эта пещера – подземное убежище. Во время одной из гражданских войн здесь прятались какие-нибудь инсургенты и… – Сделав паузу, Леддравор присмотрелся к рисунку, на котором двое мужчин изогнулись в сексуальной позиции. – И видишь, как они тут коротали время? Именно это тебя заинтриговало, Маракайн?
– Нет, принц.
– Ты когда-нибудь выходишь из себя?
– Стараюсь этого не делать, принц.
Леддравор снова фыркнул, глухо протопал по пещере и вернулся к Лейну.
– Хорошо. Не трясись, Маракайн, я не собираюсь трогать тебя. Может быть, тебе интересно узнать, что я пришел сюда по просьбе отца. Он пронюхал об этой паучьей норе и хочет, чтобы рисунки тщательно скопировали. Сколько времени на это уйдет?
Лейн оглядел стены.
– Четверо хороших рисовальщиков управятся за день, принц.
– Организуй это. – Леддравор уставился на Лейна с непроницаемым видом. – С какой стати кому-то надо знать, как выглядит эта чертова дыра? Отец стар и немощен, ему предстоит вынести полет на Верхний Мир, большую часть населения уничтожила чума, а оставшиеся готовы взбунтоваться. Даже в армии некоторые подразделения становятся неуправляемыми – они голодают, и до них наконец дошло, что скоро я улечу и некому будет о них позаботиться. А мой отец озабочен лишь тем, чтобы своими глазами увидеть эти несчастные каракули! Почему, Маракайн, ну почему?
Лейн растерялся.
– Наверно, у короля Прада есть задатки ученого, принц.
– Хочешь сказать, он похож на тебя?
– Я не имел намерения возносить себя до…
– Не важно. Могу ли я считать, что ты ответил на мой вопрос? Он хочет знать всякую всячину просто потому, что хочет знать?
– Это и означает «быть ученым», принц.
– Но… – Леддравор оборвал себя на полуслове, услышав лязг амуниции у входа в пещеру. Появился сержант из охраны Лейна. Он отдал честь Леддравору и, несмотря на возбуждение, подождал, пока ему позволят говорить.
– Выкладывай, – предложил Леддравор.
– На западе поднимается ветер, принц. Мы опасаемся птерты.
Леддравор жестом отослал сержанта.
– Хорошо, мы скоро уйдем.
– Ветер быстро усиливается, принц, – осмелился повторить сержант. Он, очевидно, очень не хотел задерживаться.
– И такой хитрый старый вояка, как ты, не видит смысла в излишнем риске. – Леддравор шутливо потряс сержанта за плечо с интимностью, которой не даровал бы самому величественному аристократу. – Ладно, забирай и уводи своих людей, сержант.
Глаза сержанта блеснули восхищением и благодарностью, он поспешно вышел. Леддравор посмотрел ему вслед, потом обернулся к Лейну:
– Ты объяснял страсть к бесполезному знанию. Продолжай.
– Я… – Лейн пытался собраться с мыслями. – В моей профессии любое знание считается полезным.
– Почему?
– Это часть целого… единой конструкции… и когда постройка завершится, человек станет совершенен и сможет властвовать над своей судьбой.
– Мило! – Недовольный взгляд Леддравора остановился на участке стены рядом с Лейном. – Ты действительно веришь, что будущее нашего рода зависит от нарисованного мальчишки, играющего с мячом?
– Я этого не говорил, принц.
– «Я этого не говорил, принц», – передразнил Леддравор. – Ты вообще ничего не говорил, ученый.
– Сожалею, что вы ничего не услышали, принц, – тихо произнес Лейн.
Леддравор усмехнулся.
– Ты намеревался оскорбить меня? Должно быть, любовь к знаниям в самом деле пламенная страсть, если даже ты забываешься, Маракайн. Мы продолжим дискуссию по дороге. Пошли! – Леддравор устремился к выходу и боком протиснулся через узкую расщелину. Лейн задул четыре фонаря и, оставив их в пещере, последовал за Леддравором.
С запада через неровный контур горы переваливал крепчающий ветер.
Леддравор уже оседлал своего синерога и насмешливо наблюдал, как Лейн, подобрав полы халата, неуклюже карабкается на круп животного. Окинув небо испытующим взглядом, Леддравор первым поехал вниз по склону, держась прямо и управляя скакуном с небрежностью прирожденного наездника.
Инстинктивно Лейн послал своего синерога по неровной параллельной тропе, решив не отставать от принца, и уже на середине спуска обнаружил, что вот-вот на полном скаку вылетит на полосу рыхлого сланца. Он попытался взять правее, но добился только того, что синерог утратил равновесие, тревожно заржал, потерял подкову и повалился на бок. Услышав, как хрустнула нога животного, Лейн выпал из седла и покатился в заросли желтой травы, смягчившей удар. Он шмякнулся оземь, перевернулся и вскочил невредимый, но удрученный предсмертным стоном синерога, который бился в агонии среди острых камней.
Леддравор одним движением спешился, подошел к упавшему животному с черным мечом и быстро погрузил лезвие в брюхо синерога под углом вперед, целясь в сердце. Синерог испустил судорожный вздох и, хрипло всхлипнув, умер.
Лейн зажал рот рукой, борясь с мучительными спазмами в желудке.
– Вот тебе еще порция полезного знания, – сказал Леддравор. – Когда убиваешь синерога, ни в коем случае не целься прямо в сердце, не то будешь весь в крови. А так сердце лопается в полости тела, и крови почти нет. Видишь? – Принц вытащил меч, вытер его о шкуру мертвого синерога и развел руки, показывая незапятнанную одежду. – Правда, в этом весьма много… учености?
– Он упал из-за меня, – пробормотал Лейн.
– Это был всего лишь синерог. – Леддравор вложил меч в ножны, вернулся к своему скакуну и вскочил в седло. – Скорее, Маракайн, чего ты ждешь?
Принц протягивал руку, собираясь помочь Лейну забраться на синерога.
Лейн же смотрел на Леддравора и чувствовал, что ему отвратительно прикасаться к спутнику.
– Благодарю вас, принц, но человеку моего положения не подобает ехать рядом с вами.
Леддравор расхохотался:
– О чем ты говоришь, дурила! Мы на открытом месте, вокруг реальная жизнь – солдатская жизнь, – и птерта идет в наступление.
Мысль о птерте пронзила Лейна подобно ледяному кинжалу. Он нерешительно шагнул вперед.
– Не будь таким застенчивым. – В голосе Леддравора звучала издевка, и он бросил на Лейна насмешливый взгляд. – В конце концов, нам с тобой не впервой делиться кобылкой.
Холодный пот выступил на лбу у Лейна, он остановился и услышал свой голос:
– Поразмыслив, я решил добраться до базы пешком.
– Я теряю терпение, Маракайн. – Заслонив глаза от солнца, Леддравор осмотрел западную часть неба. – Я не собираюсь умолять тебя сохранить свою жизнь.