— Ой, Катька!
— Аська! Длинная стала.
— Ой, ты и черна!
— Федька, ура!
Пока колонисты еще не нарушили рядов, Ася видела Ксению. Размахивая по-военному руками, представительница Союза молодежи шагала чуть поодаль, зорко следя за колонной. Где же сейчас Ксения? Куда подевалась?
Вцепившись в загорелую Катину руку, Ася беспокойно озирается.
Правда, где же Ксения? Заметила она или не заметила, что это именно Ася Овчинникова внесла анархию в сплоченные ряды? Оглядывается и Катя:
— Ксения Петровна! Вот же Аська!
Ксения смотрит на Асю и вдруг подмигивает ей, как старый товарищ. А Ася… Честное слово, еще никогда, никогда Ася так глупо не улыбалась…
Солидно, вразвалочку идет Федя, чтобы переброситься словом-другим с Ксенией. Ася шепчет подруге:
— Катька! С чего это она мне? Видела?
— Все вижу! — Толстые добродушные губы складываются в лукавую гримаску. — А что? Она ведь меня просвещала, готовила в Союз, я же к весне дорасту. Ну и я ее просвещала. Да еще Татьяна Филипповна писала ей насчет тебя. Много чего написала. — Катя так почернела за лето, что улыбка ее стала ослепительней прежнего. — Теперь Ксения хочет, чтобы ты стихи сочинила к Октябрьским торжествам.
Ася не позволяет себе ни взвизгнуть, ни подпрыгнуть. Но удержаться от того, чтобы не чмокнуть Катю, не в силах. Хотя теперь доказано, что поцелуи вредны; даже рукопожатия и те отменяются по соображениям гигиены.
— Катька, вспомни, что Ксения еще про меня говорила?
— Что ты сделана из хорошего материала.
Для Аси не секрет, чьи слова повторяла Ксения, но для всего мира — секрет! Одна Ася владеет тайной двух взрослых людей… Подчеркнуто безразличным тоном девочка осведомляется:
— Ей только одна Татьяна Филипповна писала?
Улыбка вновь шевелит губы все знающей и все понимающей Кати.
— Всякое получала… на свою голову.
Ася довольна. Милая, милая Ксения! Вот она подошла к Варе. Издали можно понять, что именно к Варе, а не к некоей гражданке Шишкиной. Рассматривает Варины книжки и вовсе не пожимает плечами.
Катя может не объяснять, что она и по поводу Вари «просветила» Ксению.
— Ой, Катька! Сколько я тебе всего расскажу…
Однако колонистов ждут дома. Ксения добирается до Аси:
— Дай хоть взглянуть на тебя. — И глядит. Как-то по-новому. — Федя сказал — по важному делу идете?
— Ага! — Ася знает, что у нее сейчас вид, словно у глупого теленка, но ничего поделать со своим видом не может…
Колонисты двинулись к дому, на бульваре остались Ася, Федя и Варя.
— Так что же у вас за важное дело? — спрашивает Варя.
Ася начинает рассказывать. Феде остается лишь удивляться. Непонятна ему эта Аська. То увиливала, идти не желала, а теперь вдруг взвилась. Оказывается, у нее в Наркомпросе куча важных дел! Она надеется освободить Нистратова от посторонних лекций и дать ему возможность воспитывать детей. Затем собирается создать Татьяне Филипповне нормальные условия для работы. И еще думает выпросить каждому по учебнику, а для всех волшебный фонарь… Что ее эдак пришпорило?
Варя удивляется, но иному. Долго ли будет так продолжаться? Всякий раз, как она вглядывается в эту девчонку, в этого тощего цыганенка, она не может не видеть рядом другое лицо. Ведь и улыбкой они схожи, немного растерянной, словно бы выпрашивающей добрых вестей, милой улыбкой… Так и кажется, что разошедшаяся Ася закончит свою речь словами: «Вот какая штука».
Ася подхватывает летящий по ветру желтый, свернувшийся трубочкой лист и, желая показать, что тема разговора исчерпана, говорит:
— Вот какая штука.
Варя даже вздрогнула. Что это — ее мысли подслушаны? Прежде чем повернуть в сторону Мясницкой, лежащей на пути к фабрике, Варя не то шутя, не то серьезно обращается к Асе:
— Выпросила бы ты заодно и мне удачи.
Слово «счастье» она не решается произнести.
32. Разговор у калитки
В здании, возвышающемся на углу Остоженки и Крымской площади, в том здании, к которому судьба привела Асю в третий раз в жизни, не оказалось ни Надежды Константиновны, ни ее кабинета. Сидящая внизу у вешалки женщина проводила ребят за порог, высвободила руку из-под серого изношенного платка и ткнула вправо узловатым ревматическим пальцем:
— Штатный ищите. Туда, в купеческие хоромы, весь культпросвет проводили.