Что можно сделать для его спасения? И, не найдя ответа на свой вопрос, Асыл загрустила.
Недавно на заимку приезжал Газез. Он вместе с отрядом Болата пытался пробиться в город, но безуспешно. В ряды врага с большой группой всадников перешёл изменник Жанбосунов Абдулгафар.
Мысли Асыл перешли к Диме. Она улыбнулась чему-то и, отдавшись мечтам, долго смотрела на степь.
Недалеко от девушки, точно кланяясь, пробежал чибис, заметив коршуна, он стремительно исчез в густых камышах. Асыл поднялась с берега и побрела к заимке.
В конце мая к жилью Рустема примчался Болат. Его конь был весь в пене. Бросив поводья, всадник спрыгнул с седла и поспешно вошёл в избу.
— Ибрай убит! — сказал он с порога и, опустившись на низенькие нары, заговорил глухо:
— Вчера ночью аллаш-ордынцы зверски зарубили Ибрая и его восемнадцать товарищей.
Асыл расширенными глазами смотрела на рассказчика. «Ибрай убит!» Не хотелось верить в эту тяжёлую весть. Она совсем недавно видела Ибрая, видела его суровым с врагами, простым и ласковым в кругу партизан и семьи. Асыл закрыла лицо руками.
— Не плачь, — послышался голос Болата. — Не всё потеряно. Есть Сеит, есть Вихрев, и, поверь мне, что аллаш-ордынцев мы выбросим из Тургая, как хлам!
Бодрый и уверенный тон Болата как бы облегчил душу Асыл, и девушка с благодарностью посмотрела на него. Она знала, как тяжело переживает Болат гибель Ибрая и, вытерев слёзы, Асыл сказала:
— Болат, я хочу быть, как Ибрай, коммунисткой.
Болат ответил:
— Сеит говорил мне, что в прошлом году в Москве был съезд передовой молодёжи, которая объединилась в союз. Ты можешь быть его членом, Асыл, и помогать нам.
— Болат, мы с Димой и Асатом непременно запишемся в союз молодёжи. Так ведь, Асат? — повернулась девушка к Асату.
— Я согласен, но только учиться не буду.
— Почему? — живо спросила Асыл.
— А зачем мне грамота? Я и без неё овец умею пасти.
— Ой-бормой, — послышался удивлённый голос Рустема. — Ты, Асат, похож на ягнёнка, который не видит траву. Нет, без ученья и чабану плохо, — произнёс он наставительно.
Сидевшая возле печки Жамила́ одобрительно закивала головой.
— Есть русская поговорка: ученье свет, неученье тьма. Хватит, походили мы в потёмках. Асат, ты рассуждаешь, как ребёнок. — Жамила́ подошла к сыну. — Отец в партизанах, а ты, — заговорила она горячо, обращаясь к Асату, — не хочешь учиться. Стыдно мне за тебя перед Болатом и Асыл.
— Шеше[14], я ведь пошутил, — оправдываясь, ответил в смущении Асат. — Как прогоним аллаш-ордынцев, я буду учиться обязательно.
— То-то, — довольная Жамила́ уселась за шитьё.
Отдохнув, Болат стал собираться в путь.
— Отряд Вихрева двигается на Тургай. Возможно, он будет здесь, — сказал на прощание Болат девушке.
— Правда?! — Лицо Асыл вспыхнуло.
Прошло несколько дней. Первым о приближении отряда Вихрева сообщил семье Газез.
— Русские партизаны перешли реку Сару. На пути к ним примкнул отряд Болата. Скоро они будут в Тургае. Надо спешить. — Помолчав, Газез сказал в раздумье: — Боюсь, как бы аллаш-ордынцы не устроили очередную пакость. Они усиленно распространяют слухи, что Ибрай жив и что военная власть в городе Тургае принадлежит ему.
— А зачем? — спросил Рустем.
Газез пожал плечами:
— Не знаю. — Встрепенувшись, он произнёс: — В трудный момент герой переходит реку в сапогах, а лошадь пьёт воду в удилах — так говорят казахи. — Мы будем бороться, ак-сакал, до полной победы над врагом.
Отряд Вихрева, минуя заимку Рустема, подошёл к Тургаю и остановился в двух километрах от города.
Дима в те дни находился при штабе связным, и к Асыл ему заехать не пришлось.
Вскоре к Вихреву явился Жамал и, отрекомендовавшись начальником Тургайского гарнизона, передала якобы, просьбу Ибрая, что тот ждёт его в западном предместье города для переговоров. Не зная лично Ибрая, Николай Петрович решил взять с собой Диму и ординарца. Жамал стал отговаривать Вихрева.
— Ибрай желает говорить один на один, — заявил турок.
— Ну что ж, они нам не помешают. Степан, Дима, следуйте за мной, — распорядился Вихрев.
Ординарец и Дима перезарядили винтовки и, не спуская глаз с ехавших впереди Жамала и Вихрева, стали придерживать коней. Недалеко от места, на возвышенности, Вихрев увидел группу вооружённых людей. Впереди стоял рослый казах, одетый в форму военного комиссара, которую обычно носил при жизни Ибрай. Заметив Вихрева, самозванец приветливо помахал ему рукой.