- Если бы он мог вознести молитву, то звучала бы она так... - Он произнес несколько слов по-японски и, заметив вопросительный взгляд Брента, перевел: - "Дай нам чтить будущее и открой нам завет справедливого закона".
- Ты должен был бы произнести эти слова на церемонии его кремации.
- Я так и сделал, Брент. Но вернемся к нашим с тобой делам. Мы в долгу перед капитаном Кеннетом Розенкранцем и должны сквитаться и за старого Йосиро, и за моих ведомых Масатаке Мацумару и Субару Кизамацу. Все они взывают об отмщении. - Мацухара отпил немного сакэ. - Не приходилось ли тебе слышать об Оно Докене? Нет? Так звали знаменитого самурая, жившего в семнадцатом веке. Его оклеветали и по ложному обвинению в трусости приговорили к сожжению на костре. А когда его враг пришел взглянуть на останки казненного, Оно схватил его меч и зарубил его. Лишь после этого он рассыпался в прах и пепел. Вот что такое месть, Брент-сан!
Рассказ не удивил Брента: он уже привык к тому, что его друг верит этим фантастическим историям так же твердо, как христиане - библейским сказаниям.
- И все-таки ты уверен, что Розенкранцу удалось ускользнуть - ему одному?
- Уверен.
- И ты думаешь, его эскадрилья действует с Марианских островов?
Летчик вздохнул и пожал плечами:
- Наша агентура на Агвиджане не заметила ни одного истребителя. Но ведь Сайпан и Тиниан заняты арабами.
Брент на мгновение задумался.
- Если ты сбил его ведомого, а машину Розенкранца серьезно повредил, им, может быть, просто неоткуда взять подкрепление. Ведь транспорт мы пустили на дно, а в "Маджестик" всадили две торпеды.
- Логично, Брент, но ты забываешь, что они могут перебросить резерв на подводных лодках, а они у них есть.
- Значит, надо проводить поиск! Поиск воздушными патрулями!
- Не думаю, что адмирал пойдет на такой риск, - качнул головой Мацухара. - Помнишь, когда мы атаковали их базы в Северной Корее, они утопили чуть ли не весь флот Сил самообороны Японии. Даже десантную флотилию.
Постукивая по столу массивным кулаком, чтобы слова его прозвучали более веско, Брент произнес:
- Мы должны убить Розенкранца. Он - вне законов божеских и человеческих. Он - дикий зверь. Откуда... Откуда берутся такие твари, откуда они выползли на нашу землю?! Почему хорошие люди должны гибнуть, чтобы остановить их нашествие? Гибнуть - и в таком количестве?!
Мацухара крепко - так, что заскрипела щетина на щеках, - потер лицо ладонью.
- Ты читал "Юлия Цезаря"?
Брент знал, что летчик - неуемный книгочей с безмерной шириной вкусов и пристрастий, но все же его вопрос озадачил Брента.
- Читал, конечно. Я вообще люблю Шекспира.
Снова заскрипела под сильными пальцами щетина:
- Помнишь, в первом акте, перед убийством Цезаря, Каска говорит о заговоре? - Брент смотрел на него выжидательно. - "У Капитолия я встретил льва. Взглянув свирепо, мимо он прошел, меня не тронув..."
- Ты хочешь сказать, Розенкранц и есть этот лев?
- Не он один. Каддафи, Арафат, Хомейни...
- На каждого льва найдется укротитель.
- Верно, Брент, - засмеялся Мацухара. - Придется запастись пистолетами, тумбами, хлыстами...
Стук в дверь перебил его. В каюту вошел адмирал Аллен. При виде Мацухары в глазах у него вспыхнул враждебный огонек - точно такой же, как в глазах японского летчика, - и сесть он постарался как можно дальше от него, насколько это было возможно в тесной каюте. Брент, зная, что Аллен тоже предпочитает неразбавленное виски, наполнил и протянул ему стакан. Тот принял его молча. Аллен явно был угнетен и встревожен, и Брент догадывался о причине этого. Впрочем, старый адмирал начал без обиняков:
- Ты убил человека, Брент.
- Да, сэр, - всем своим тоном показывая, что отступать не намерен, ответил тот.
- Ты совершил смертный грех, который нельзя ни отмолить, ни искупить, продолжал Аллен, вспомнив, наверно, что Брент был воспитан в католической вере.
- Он оказал своему боевому товарищу последнюю услугу, - вмешался Мацухара. - Он выполнил свой долг и поступил так, как велит кодекс чести самурая.
- Это уже второе убийство - рассчитанное и хладнокровное.
- Прошу вас, сэр... Я все знаю. Все! Поверьте, мне нелегко это далось.
- Адмирал Фудзита, должно быть, понял и одобрил тебя? - сказал Аллен, лишний раз продемонстрировав свою проницательность.
- Да, - вздохнул Брент.
- О трибунале и речи не было?
Брент кивнул, сделал глоток виски.
- Хорикоси повесил бы меня собственными руками.
Аллен, потягивая виски, поверх края стакана взглянул на него:
- Тебе надо уйти с "Йонаги".
- Что за ерунда, адмирал?! - воскликнул Мацухара. - Его место - здесь.
- Выбирайте выражения, подполковник, вы говорите со старшим по званию.
- Я - строевой офицер, командир авиационной боевой части авианосца "Йонага". Вы служите на флоте другой страны. Вы вообще человек из другого мира. Считаете, что я нарушил субординацию, - подайте рапорт командиру корабля. Я готов буду ответить за свои слова - перед ним, а не перед вами!
- И ответите, можете не сомневаться.
- Йоси-сан! - Брент был явно огорчен всем происходящим. - Прошу тебя, уйди!
Летчик еще минуту молча глядел на Аллена, потом поднялся и вышел из каюты.
- Пожалуйста, сэр, постарайтесь понять его, - повернулся к Аллену Брент. - Он не в себе: погибли оба его ведомых.
- Знаю. Знаю! - Адмирал выплеснул в рот остатки виски. Брент снова наполнил его стакан. - Можно подумать, ему одному приходилось терять товарищей!
- Пожалуйста, не подавайте рапорт.
- Я не могу оставить это без последствий.
- Но если он извинится перед вами?
Адмирал затряс головой, будто избавляясь от невидимой паутины:
- Ладно... Тут дела поважнее.
- Вы хотите, чтобы я ушел с "Йонаги"?
- Да. И вернулся в РУ ВМС, в Вашингтон, - расширил свои горизонты. И подумал бы о своей карьере.
- Главные события происходят здесь, сэр. Здесь, на "Йонаге". Это единственная сила, способная остановить арабов, и вам это известно не хуже меня.
- Ценю твое самоотречение, Брент, но надо подумать и о себе тоже.
- Я думаю. И я понял, что место мое - здесь.
Адмирал сделал большой глоток. Брент тоже отхлебнул "Чивас Регал", наслаждаясь приятным теплом, растекающимся по телу. Одеревеневшие мышцы расслабились, комната стала медленно кружиться. Он снова налил виски себе и Аллену.