- Тебе этого не понять.
- Да, это понимают японцы, но ведь они ненормальные! Нормальный человек не может быть последователем бусидо.
- Все зависит от точки зрения, Дэйл. Они считают, что ритуальное самоубийство - абсолютно логичный шаг.
- В том случае, если запятнана честь?
- Да. И западные люди поступают так же, и ты это знаешь.
- Но когда западный человек решает покончить с собой, он, во-первых, всегда волен передумать, во-вторых, не обставляет суицид такими церемониями... И все считают это помрачением рассудка либо отклонением от нормы. Пойми, Брент, - голос ее зазвенел от еле сдерживаемого волнения, нельзя быть единым в двух лицах. Японцы сделаны из другого теста. Они просто сотканы из противоречий, они упиваются ими...
- Я погубил старшину трюмных машинистов Ацуму Куросу. Не вижу тут никакого противоречия.
- Я уже говорила тебе десять минут назад у адмирала: ты среагировал на скрип двери, на движение руки под салфеткой. У тебя реакция леопарда! Я никогда в жизни не видела ничего подобного! Промедли ты хоть на долю секунды, нас с тобой уже на свете не было бы. Ты ничем не мог помочь Куросу.
Наконец-то в синих глубинах замерцали какие-то живые искорки.
- Ты в самом деле так думаешь?
- Конечно. Ты и сам знаешь, что я права.
- Дэйл, ты - потрясающая... - он потянулся к ней и тут же отпрянул. Что толку вести эти пустые разговоры. Адмирал Фудзита не разрешил харакири.
- И правильно сделал. Он мудрец и прагматик. Ты ему нужен, и он не может позволить себе такой роскоши - выбросить тебя за ненадобностью. А скажи мне... этот летчик-подполковник...
- Йоси Мацухара.
- Да-да! Он что - тоже хотел совершить харакири?
- Да. В перестрелке погибла его невеста. Он винил в этом себя.
- Господи мой Боже, в голове не укладывается! - она поглядела на него, явно стараясь подавить рвущуюся на поверхность досаду. - Почему же нужно подвергать свою мужественность испытанию смертью?! Почему ты боишься проверить себя - женщиной? Разве проще пустить себе пулю в лоб или вспороть живот, чем... любить, любить женщину?! Меня любить? - последние слова вырвались словно противнее воли.
Брент взглянул на нее почти с благоговением.
- Ты потрясающая женщина, Дэйл, и слова твои вонзаются не хуже скальпеля. Подобные мысли мне никогда не приходили в голову. "Испытание смертью..." - повторил он, словно хотел запомнить эти слова навсегда, и улыбка смягчила каменные очертания квадратного подбородка. - Любить тебя? Такую умницу, такую красавицу? Нет, это проще и легче, чем по доброй воле отправиться на тот свет.
- Вот и люби.
По выражению его глаз Дэйл видела, что он возвращается из своей дали, но все еще отчужден.
- Когда-нибудь, - сказал он, обведя вокруг себя рукой. - Когда-нибудь, когда все это кончится.
Новая мысль осенила ее:
- Думаю, не зря тебя переводят на лодку. Это будет полезно во всех смыслах.
- Фудзита согласится с тобой.
- "Блэкфин" стоит на Гудзоне - в нескольких минутах ходьбы от моего дома.
Брент молчал.
- Мы увидимся с тобой?
Он медленно перевел на нее глаза - отстраненные и непроницаемые, как у медитирующего монаха.
- Да. Увидимся.
Но голос его не убедил Дэйл.
В дверь постучали, и в каюту, не дожидаясь разрешения, заглянул Митаке Араи.
- Миссис Макинтайр, я за вами: сопровождение готово и ждет, - глаза его с сочувствием и любопытством скользнули по лицу Брента.
- И я готова. - Дэйл поднялась.
Брент остался сидеть, глядя, как она направляется к двери.
- Постой! - вдруг крикнул он. Дэйл замерла. - Провожу тебя до сходней.
- Польщена, - рассмеялась она.
Следом за Араи они вышли в коридор.
Через два дня, за семь часов до того, как колеса чартерного "Констеллейшн", на борту которого находился будущий экипаж подводной лодки, оторвались от взлетной полосы в Цутиуре, Брента, Марка Аллена и Ирвинга Бернштейна вызвал к себе адмирал. Брент успел отдохнуть и выспаться, подавленность сменилась его обычной энергией, голова работала четко и ясно, и мучительные мысли не преследовали его больше, как неотвязные голодные демоны. Нет, он не забыл трагедии в отеле "Империал" и несколько раз, увидев во сне убитого Куросу, просыпался в холодном поту. Ничего не кончилось - и не кончится никогда. И Дэйл не было рядом - она уже улетела в Нью-Йорк... Пустота и уныние царили в душе лейтенанта.
На столе адмирала он сразу увидел только утром расшифрованное им самим донесение. Пальцы Фудзиты выбивали по нему замысловатую дробь.
- Под эгидой ООН в Нью-Йорке намечается провести встречу неофициальную, конечно, - представителей Организации Освобождения Палестины и еще кое-каких арабских группировок с американцами, англичанами и израильтянами. Японию не приглашали.
Трое офицеров молча кивнули. Они расшифровывали депешу и были знакомы с ее содержанием.
- ООП не является членом ООН, господин адмирал, - напомнил Брент.
- Тем не менее их представитель сидит в Нью-Йорке, - возразил Бернштейн.
- В донесении ничего не говорится о египтянах, сирийцах, ливийцах, иорданцах и всех прочих, - сказал Аллен.
- Что-то затевается. Я хочу, чтобы вы приняли участие в этих переговорах и представили мне подробный доклад.
- Это будет очень и очень непросто, - сказал Бернштейн.
- Знаю. Вы, полковник, осведомлены о нравах этих негодяев лучше, чем кто-либо. Я поручаю это вам. Полетите в Нью-Йорк.
- Сэр... Адмирал Аллен и лейтенант Росс тоже покидают "Йонагу", меня вы отправляете вместе с ними. Кто будет заниматься декодированием? Наши шифровальщики Рид и Пирсон - отличные ребята и знают свое дело, но тут нужны кое-какие специальные навыки.
- Я затребовал офицеров, которые вас заменят, и они должны прибыть с минуты на минуту. - Как всегда, в раздумье он принялся крутить и дергать седой волос на подбородке. - Я вот что решил: вы - все трое - будете моими официальными представителями на этом сборище, какой бы бессмысленной говорильней оно ни оказалось. И главное - возвращение "Блэкфина" в строй должно быть тайной для всех.
- С вашего позволения, адмирал, - сказал Аллен. - Это невозможно. Лодка стоит на Гудзоне, ее видят сотни тысяч глаз. Мы отправляем в Нью-Йорк новый экипаж - тридцать одного человека, а город кишит шпионами: все сотрудники советской миссии при ООН работают на КГБ. То же самое и у арабов. Нас засекут, как только мы приземлился в аэропорту Кеннеди.