- Ну, молодцы, раз держите. Поживей только надо соображать.
- Сильные помехи, сэр, - донеслось снизу.
- Ладно, ладно, не зевайте там! А то мы здесь, как в молоке плывем, видимости никакой.
- Курс один-девять-ноль, скорость восемь, - доложил рулевой.
- Так держать.
- Города, сэр, - сказал Джордан, обводя рукой тонущий в тумане берег: Эллис-Айленд, Либерти-Айленд, Губернаторский остров и статуя Свободы. Радары просто вязнут в помехах.
- Знаю, - ответил Аллен и крикнул в переговорное устройство: - Штурман! Место!
- Начал прокладывать линии положения, сэр, - раздался снизу металлический тенорок Каденбаха. - Считываю показания РЛС. Расчислить курс для прохода узкостей?
- Нет, отставить. Мы сами сориентируемся. - Аллен показал на редеющий туман. - Ну-ка, Брент, дай-ка мне курс в створ между Эллис-Айленд и Губернаторским островом.
Брент, склонившись над гирорепитером, взглянув на визир дальномера:
- Один-восемь-пять, сэр.
- Отлично. Лево руля на один-восемь-пять.
Брент отрепетовал команду о перемене курса Каденбаху.
- Сэр, - донеслось из рубки. - На радаре - судно, пеленг ноль-три-ноль, дальность две тысячи.
- Вижу танкер! - крикнул впередсмотрящий. - Пеленг ноль-три-ноль, дальность две тысячи.
- Он идет постоянным курсом?
- Никак нет, сэр.
Брент, вскинув к глазам бинокль, уставился на огромный танкер, пересекавший им путь.
- Вижу ясно, сэр. Мы разминемся.
Аллен в сердцах стукнул кулаком по ветрозащитному стеклу.
- Чертов туман! Все одно к одному - туман, первый выход, необученный экипаж!
В эту минуту, словно высшие силы услышали адмирала, туман вдруг рассеялся, и в его раздерганных клочьях заиграло утреннее солнце. Аллен вздохнул с облегчением.
Через несколько минут "Блэкфин" уже шел посреди Аппер-Бей и потом, чуть изменив курс, оказался в Нэрроуз. Прямо по носу лежала гавань Нью-Йорка, а за ней - Атлантика, "оперативный простор", - среда обитания подводной лодки, где ей так привольно маневрировать, погружаться и всплывать, поджидать добычу и где, быть может, суждено будет остаться навсегда.
Когда проходили Нэрроуз, Брент видел слева от себя потоки транспорта больше всего было автобусов - на Бруклинском Белт-паркуэй, а справа - доки и постройки Стэйтен-Айленда. Потом над головой протянулась великолепная арка моста Верразано, и он почувствовал, что нос "Блэкфина" - уже в море: вода перекатывалась через палубу, лодка тяжело поднималась с волны на волну, словно чуяла родную стихию и нетерпеливо рвалась к ней.
Оставив слева Нортон-Пойнт, а справа острова Хоффман и Суинберн, лодка наконец вышла в открытый океан - многоликий, переменчивый и прихотливо-разнообразный. Сегодня он показался Бренту приветливым: разглядывая бескрайнее пустое пространство, лейтенант видел, как с северо-востока медленно накатывают бесконечные ряды величественных и грузных, маслянисто поблескивающих валов, разбивающихся о корпус лодки, а она, тяжеловесная и низкосидящая, то по самую рубку уходила в воду, становясь похожей на выныривающего кита, то лениво подлетала кверху на покатой волне.
На востоке солнце уже ярко горело в чистой голубизне неба, разгоняя остатки рассветного тумана и окрашивая последние его клочья в нежно-акварельные розовые тона. Однако на севере громоздился, уходя вверх тысяч на тридцать футов, длинный ряд грозовых туч, сбитых порывами ветра в плотную серую пелену. Под ними дождевые облака, подобные сланцевым плитам, бесцельно поливали океан водой. Все остальное небо было чистым: лишь кое-где испуганной овечкой пробегало, подгоняемое ветром, прозрачное перистое облачко. Брент, поворачивая голову из стороны в сторону, впитывал все это в себя и чувствовал, как растет в нем и переполняет его безотчетная радость, которой он не испытывал уже несколько месяцев.
Не стесненные больше берегом волны становились выше, снова и снова строя из зеленоватой воды мгновенно разрушающиеся невысокие утесы.
- Полный вперед!
Набрав шестнадцать узлов скорости, приземистая тяжелая лодка на пределе отрицательной плавучести перестала безвольно качаться вверх-вниз на волнах, а, бросая им вызов, резала носом сине-зеленую воду, отбрасывая в обе стороны высокие фонтаны. Волны перехлестывали через полубак, прокатывались по палубе от форштевня до кормы, сердито били в мостик. Брент крепче вцепился в поручень ограждения, поднял капюшон штормовки. Колючие брызги впивались в лицо сотней маленьких стальных стрел, а солоноватый воздух заполнял легкие, вселяя в него ликование, которое дано изведать лишь тем, кто вступает в единоборство со стихией.
- Сэр, не продуть ли цистерну? - сказал Джордан. - Как бы наша старушка не схватила насморк.
Адмирал крикнул вниз:
- Радар! Что там не поверхности?
- Две цели, сэр: пеленг ноль-девять-семь и ноль-восемь-пять, дальность соответственно - восемнадцать и двадцать миль. И еще одна - пеленг два-один-ноль, дальность сорок, - последовал доклад. - Воздух смотреть?
- Нет, - Аллен нажал кнопку переговорного устройства: - Акустик! Начать поиск в режиме кругового обзора. - Немедленно раздались характерные гудочки подводного поиска. - Пусть попрактикуются, - сказал он Джордану.
Тот пробурчал что-то одобрительное.
Аллен повернулся к Сторджису:
- Самый полный вперед!
Рулевой двинул ручку телеграфа до отказа. Четыре могучих двигателя взревели на более высокой ноте, синие клубы дыма вырвались из выхлопных труб, забурлила вода в туче радужной, пронизанной солнцем пены. Схватка с волнами сделалась еще яростнее, форштевень стал теперь не клинком, а дубиной, пустые цистерны издавали низкое гулкое гудение, похожее на удары большого храмового барабана. Белый бурун за кормой протянулся до самого горизонта, полотнища воды взлетали высоко в небо и потоками обрушивались на мостик - все вымокли до нитки. Брент пригнулся за стеклом, крепче вцепился в него, подпрыгивая на палубе, как в седле несущейся карьером лошади. Очень быстро с непривычки заболели мышцы бедер и икр. Упоение исчезло.
Аллен снова нажал кнопку:
- Центральный пост! Показания питометра! [указатель скорости в погруженном состоянии]
- Гидродинамический лаг показывает двадцать пять узлов, сэр!
- Отлично! Машинное отделение!
- Говорит лейтенант Данлэп, сэр. Двигатели и силовые установки работают нормально.