"Сомерс" замедлил ход и стал разворачиваться по широкой дуге.
- Сигнальщик, запросить фамилию и звание командира миноносца, громогласно откашлявшись, приказал Аллен.
Снова замигали с мостиков прожектора, и Пит ответил:
- Коммандер Брюс Дохэни, сэр.
- Сигнальщик, передать на миноносец: "Лодкой "Блэкфин" командует адмирал Аллен. Приказываю следовать за мной".
На мостике раздался общий смех. "Сомерс" вошел в кильватер лодки.
Спустя несколько часов на горизонте появились зубчатые склоны островов Оаху и Молокай, замелькали многочисленные пароходы и рыбачьи суда, радары зафиксировали интенсивную работу береговых локаторов. По гладкому, как зеркало, морю, под сияющим небом лодка и миноносец, двигавшийся в пятистах ярдах у нее за кормой, вошли в пролив Кайви. Свободные от вахты подводники вылезли на палубу, разглядывая небоскребы Гонолулу. "Блэкфин" взял севернее, к входу в Перл-Харбор. С маяка замигали проблесковые огни.
- Сигнальщик, запросить разрешение на вход в гавань.
Под руками Пита защелкали шторки прожектора.
- Вход разрешен. Следовать на базу подплава к двенадцатому причалу.
- Добро. - Аллен кивнул Бренту.
Согнувшись, тот припал к окуляру дальномера:
- Курс три-пять-пять, сэр.
Брент отдал приказ, и лодка вошла в узкий пролив, ведущий в Перл-Харбор. Впереди зелеными уступами, похожими на крепостные бастионы, высились холмы Оаху, переходившие в горную гряду Кулау, вершины которой были покрыты облаками. На фоне поразительно яркой зелени бетонные коробки небоскребов Гонолулу и Вайкики неприятно резали глаз и казались совершенно неуместными и чужеродными.
"Блэкфин" медленно входил в гавань, оставляя по правому борту мыс Бишопа, казармы морской пехоты, судоремонтную верфь, потом так же медленно свернул еще правее, огибая остров Форда и двигаясь вдоль вереницы белых буйков - надгробий покоящихся на дне кораблей: "Оклахома", "Невада", "Теннеси", "Мэриленд", "Калифорния"... Мимо проплыла белая низкая рубка превращенного в мемориал авианосца "Аризона", и подводники молча проводили ее глазами.
"Сомерс", дав прощальный гудок, отвернул в сторону и пошел к причалам миноносцев. "Блэкфин" еще раз свернул направо - на базу подводных лодок. Через несколько минут он ошвартовался у двенадцатого причала.
Марк Аллен заметно опечалился. Брент подумал было, что настроение ему изменили тягостные воспоминания о гибели американского флота в 1941 году, но оказалось, что дело не в этом.
- Смотри, Брент, - сказал адмирал. - Какое множество кораблей эсминцы, сторожевики, плавбазы! И все стоят на приколе! Нет горючего, чтобы вывести их в море.
- И их перевооружают, - заметил Брент. - Видите, сэр, на миноносцах демонтируют пусковые установки для торпед-ракет "Асрок" и ракет класса "корабль-воздух". Заменяют на 20-мм зенитные установки "Гатлинг".
- Вижу, - кивнул Аллен. - 20- и 40-мм многоствольные зенитные установки, автоматические 76-мм пушки и пятидюймовки двойного назначения. А плавать не на чем! Мазута нет!
- Все швартовы отданы! - доложил боцман. - Трап спущен!
Аллен побарабанил пальцами по ограждению и стал спускаться с мостика на палубу навстречу группе офицеров, которые гуськом всходили по трапу.
Заправившись топливом "под завязку", заполнив запасами продовольствия каждый дюйм свободного пространства - даже гальюны, - "Блэкфин" на следующее утро вышел из Перл-Харбора курсом на запад, оставив на юге остров Джонсона, а на севере - Уэйк. От редких встреч с другими судами Аллен старательно уклонялся, заблаговременно уходя в сторону, как только радары сообщали об их появлении. Пересекли линию смены дат, прошли к северу от Маршалловых островов и двинулись параллельно Каролинским. Это была зона оживленного судоходства: радар то и дело извещал о появлении очередного малотоннажного судна, курсирующего между островами и атоллами. Лодка каждый раз избегала встречи.
Условия жизни на "Блэкфине" оказались куда более комфортными, чем думал Брент. Члены японо-американского экипажа притерлись друг к другу, втянулись в службу, неся ее привычно, старательно и легко. Два кока и пекарь трижды в день вкусно и сытно кормили экипаж, стараясь потрафить и восточным, и западным пристрастиям. Морозильные камеры были забиты стейками, ростбифами, гамбургерами, рыбой, каждое утро пекарь подавал свежую порцию хлеба, булочек, сдобы и печенья - каждый брал себе что хотел и сколько хотел. Любой мог в любую минуту дня и ночи подойти к холодильнику и закусить рисом, тофу суси, беконом, яйцами, сделать себе сандвич с заранее нарезанной ветчиной, сыром или холодным мясом. Как всегда на военном корабле, в распоряжении экипажа двадцать четыре часа в сутки был горячий кофе или чай.
Приятной неожиданностью для Брента стало и изобилие свежей воды: опреснительные установки давали ее в таком количестве, что не реже двух раз в неделю можно было принимать душ. Постоянно работала стиральная машина. Свободные от вахты моряки любили собираться в столовой или в кормовом торпедном отсеке, превратив их во что-то вроде клуба: там американцы обучали японцев играть в покер, а те их - премудростям го. В кают-компании и в носовом аккумуляторном отсеке каждый вечер крутили по видео новый фильм - на лодке был большой запас кассет.
В то утро, когда лодка пересекла сто пятьдесят пятый градус восточной долготы, Брент стоял утреннюю вахту. На мостик поднялся адмирал, вскинул к глазам бинокль.
- Вот они... Всего в ста милях к югу.
- Что именно, сэр?
В это утро Аллен выглядел просто больным стариком. С тяжелым вздохом он привалился к ветрозащитному экрану.
- Острова Трук. Тихоокеанский Гибралтар - там была во время войны главная база объединенного японского флота. Было принято решение отомстить японцам за Перл-Харбор.
- Если мой школьный учитель истории не наврал, это было поручено 58-му оперативному соединению, - улыбнулся Брент.
- Поручить-то поручили... Дело было в феврале сорок четвертого. Но взять его мы так и не смогли. Устроили из него что-то вроде полигона: бомбили и обстреливали Трук, Маршалловы острова, Джалуит, долбили и ковыряли их день и ночь - учили на нем молодых летчиков и артиллеристов. Он показал на юго-восток: - И Понапе тоже. А вот с Таравой получилось по-другому. Нам этот остров был не нужен совершенно, - с нахлынувшей от воспоминаний горечью продолжал он. - Я был против и отстаивал свое мнение на всех советах. Но начальству, как всегда, оказалось видней, и вот оно в своей неизреченной мудрости уложило при штурме тысячи отличных ребят, причем большую часть перебили еще в воде, они и на берег-то не успели выбраться. Здесь была форменная бойня! Сам понимаешь, Брент, это ведь почти экватор, жара несусветная... Смрад гниющих трупов чувствовался в море за целую милю... - Он стукнул кулаком по ограждению. - На черта все это делалось?! Мы Таравой так и не воспользовались.