Открылся главный индукционный клапан, взревели двигатели, со свистом задышала турбина, и лодка еще приподнялась над водой. Брент почувствовал, что желудок ему сводит, словно в приступе тошноты. Если впередсмотрящие и акустики на миноносце разом не ослепли и не оглохли, "Блэкфин" сейчас будет засечен.
- Самый малый вперед, держать на два-девять-ноль! - скомандовал Аллен.
Это были его последние слова. Он вдруг резко выпрямился, как будто спинной хребет у него заменила стальная балка, отчаянно схватился за виски, словно там, в черепе, грянул взрыв, и крикнул так пронзительно, что крик этот, перекрывая рев четырех силовых установок, и гудение турбины, и свист воздуха, вытесняющего воду из балластной цистерны, вонзился в уши Бренту. Он резко обернулся к адмиралу: изо рта у того хлестнула желтая струя рвоты, забрызгавшая ветрозащитный экран, штормовку и лицо Брента. Дернувшись всем телом, старик повалился вперед, ударился о сталь щита, рухнул на палубу как подкошенный, еще раз вскрикнул и затих.
- Санинструктор! - не помня себя, завопил в люк Брент. - Санинструктора - на мостик! Ходом!
Спустя несколько секунд Уильямс и японец Чисато Ясуда уже склонялись над безжизненным телом адмирала.
- Пульса нет, - сказал санинструктор. - Сильный сердечный приступ или удар.
- Принимай командование, Реджи, - сказал Брент.
Прежде чем старпом успел ответить, ночную тьму разорвала ярчайшая вспышка залпа - с миноносца ударили две баковые пятидюймовки. Затем оглушительно громыхнуло, и со звуком раздираемого полотна снаряды прошли выше.
- Впередсмотрящие - вниз! - рассыпалась скороговорка команд: Уильямс пришел в себя. - Очистить мостик! По местам стоять, к погружению! Адмирала - вниз, в его каюту! Помочь санинструктору!
Один из впередсмотрящих и Ясуда приподняли неподвижное тело и опустили его в люк, где Аллена подхватили руки Сторджиса и Ромеро, в свою очередь передавшие его в ЦП. Снова осветилось небо, и по правому борту "Блэкфина", окатив всех, кто оставался на мостике, поднялись два высоких столба воды. Когда носовые рули со щелчком закрылись, Брент и впередсмотрящие кинулись к люку.
- Срочное погружение! Вниз! Вниз! Вниз! - кричал Уильямс, последним прыгнув в люк и нажав кнопку ревуна.
Лодка клюнула носом, и вода хлынула на мостик, а с мостика - вниз, в еще незакрытый люк. Уильямс лихорадочно крутил по часовой стрелке штурвал задрайки. Брент ощутил на лице что-то похожее на порыв ветра - это Бэттл открыл клапан цистерны быстрого погружения, впустив в переднюю часть лодки почти восемь тонн воды. Почти одновременно корпус потрясли два грузных удара - снаряды с миноносца легли не дальше двадцати футов справа по носу.
- Держать угол, Бэттл! - крикнул Уильямс. - Прячь корму, пока нам ее не оттяпали!
- Есть держать! - отозвался тот со своего поста. - Угол десять.
- Добро.
Брент занял свое место у КУТа, а Ульямс, широко расставив ноги, склонился к перископу. Последовали доклады с центрального поста, на которые Уильямс отвечал неизменным "добро". Когда совсем близко легли еще два снаряда с миноносца, он крикнул в люк:
- Штурман! Глубина под килем?
- Один-восемь-ноль, - отозвался Каденбах.
- Что за грунт на дне?
- Песок и кораллы.
- Черт... Вниз до один-пять-ноль, лево на борт, самый полный вперед.
Брент услышал, как четыре генератора взвыли на более высокой ноте, и лодка рванулась вперед - это оператор до отказа раскрутил реостаты, отдавая винтам каждый вольт.
- Прошли пятьдесят футов! - доложил Бэттл с поста погружения, и все с облегчением перевели дух: теперь они были недосягаемы для артиллерии эсминца.
- Добро. Штурман, курс на глубину сто фатомов!
Каденбах отозвался в ту же минуту, словно предвидел команду:
- Предлагаю курс один-девять-ноль.
- Держать один-девять-ноль, - кивнул Уильямс рулевому.
- Прошли два-три-пять, - доложил Сторджис.
Тут раздался голос телефониста Дэвидсона:
- Санинструктор Ясуда сообщает: адмирал Аллен скончался.
В рубке стало очень тихо. Брент да, очевидно, и Уильямс не могли поверить в то, что услышали.
- Он уверен? - спросил старпом.
Дэвидсон произнес несколько слов в микрофон, выслушал ответ и доложил:
- Так точно, уверен, сэр! Он считает, что у адмирала было кровоизлияние в мозг. Остановка сердца.
Брент вне себя от горя и гнева, все еще не в силах поверить в смерть Аллена, стукнул кулаком по панели КУТа. Но времени предаваться печали у них не было. Потом - если выкрутятся... Сейчас надо спасать лодку и самих себя.
- Сэр, миноносец запустил двигатели, - раздался голос акустика. Он подался вперед, прижав к ушам наушники, напряженно вглядываясь в экран старой гидроакустической станции "Марк IV", калиброванный лишь от нуля до пяти тысяч ярдов. - Выбирает якорь, я слышу, как лязгает цепь. И ведет постоянный поиск. - Пит вцепился пальцами в наушники. - Очень мощный сигнал... Никогда в жизни такого не слышал.
Уильямс повернулся к люку:
- Штурман! Сколько до "большой глубины"?
- Шесть с половиной миль до ста фатомов, грунт - песчаный, впереди Западно-Каролинская впадина. Семь миль до трехсот фатомов.
- Курс один-девять-ноль, - сказал Сторджис.
- Хорошо. Дашь знать, когда пройдем еще сто футов, - приказал Уильямс.
Рулевой взглянул на приборную панель перед собой. Помимо указателя угла перекладки руля, датчиков управления двигателями, Сторджис постоянно следил за репитерами гирокомпаса, питометра, манометра давления и репитера указателя глубины, калиброванного до шести тысяч футов.
- Снялся с якоря, сэр, - сказал Пит Ромеро. - Скорость десять узлов и возрастает, дальность девять тысяч. Он у нас прямо за кормой: шум винтов сливается с нашей собственной кавитацией - потому я потерял другие суда. Но его мощный ГАС пробивается через все на свете.