Игорь Викторович Аверин. Человек, который сыграл решающую роль в моем увлечении спортом с собаками. Расскажу, что подвигло меня на столь радикальный шаг, во многом изменивший мою жизнь.
Весной 2008 года вышла в свет книга «Собаки специального назначения», в которой мы, офицеры и прапорщики, через призму жизненного опыта рассказали о своем видении собаки, методах ее подготовки и использовании в качестве вспомогательного средства при решении специфических военных задач. Собака в моем тогдашнем представлении — это оружие наряду с автоматом и пистолетом.
Книга вызвала бурный отклик и расколола кинологическую общественность на два лагеря: согласных и противников. Ладно, многие из вас и так знают, как складывалась ситуация. А тем, кто не знает, посоветую обратиться к популярным спецфорумам в Интернете. Честно говоря, был удивлен потокам ненависти и откровенной клеветы, которые, словно сель на мирный горный аул, обрушились на автора. Но меня это волновало мало, и я бы только усмехнулся в ответ на все нападки, если бы не некоторые высказывания людей, занимающих на тот момент высокое положение в спорте. С их стороны прозвучало недвусмысленное: «А кто есть мистер Фатин? Как дрессировщик — никто, как помощник тоже!»
Не знаю, как на тот момент расположились звезды, но если и есть на нашем небосклоне созвездие Спортивных Псов, то именно оно сияло надо мной в момент, когда я принял решение следующий, 2009-й, год посвятить изучению спортивных собак.
И через некоторое время произошел следующий эпизод. Одна из моих последовательниц в дискуссии на «собачьем» форуме задела Игоря Аверина. Он незадолго до того вернулся из Италии, где был в составе сборной России, довольно неплохо выступившей на Кубке мира по мондиорингу. Игорь узнал у общего знакомого телефонный номер и позвонил вашему покорному слуге.
Через несколько минут — после того, как мы, хотя и в специфических выражениях, но высказали свое мнение по щекотливому вопросу, — беседа приняла конструктивное русло. Результатом общения стало то, что через пару недель я перезвонил Игорю и напросился на учебу — в школу «Мондиоринг-Дон Бреме», возглавляемую Авериным.
Для начала мы решили встретиться и познакомиться. Была середина декабря, я приехал на площадку — в «Марьинский парк», дрессировочный центр школы. Стою жду. Проходит двадцать минут, тридцать, сорок… Игорь отрабатывает собак. Понимаю, что Аверин специально выдерживает меня: почти все на площадке знали, что приедет Фатин. Спокойно жду, про себя улыбаясь и сохраняя невозмутимое выражение лица…
В конце концов общение состоялось, общий язык мы нашли, но условия Игоря были очень жесткие. «Оставь все, что знаешь, за забором. Здесь ты ученик. Много тут вас перебывало, «великих и знаменитых»!.. Если такие условия устраивают — приходи!» — сказал он мне в тот день.
Прикупив венгерский тренировочный костюм весом 18 кг, я прибыл на занятия. Первоначально предполагал, что месяца будет вполне достаточно, чтобы более-менее овладеть премудростями работы помощника. Но действительность оказалась далеко не такой романтической, какой представлялась изначально.
Начались трудовые будни. По четвергам и воскресеньям я учился у Игоря и Ольги Авериных, а по субботам оттачивал мастерство в «Плющево»[4] у инструктора Сергея Сотникова. В таком режиме текли недели за неделями, месяц проходил за месяцем, но чем больше я тренировался и учился, тем глубже понимал, что как помощнику мне еще расти и расти. Многие вещи были в диковинку, с чем-то я встретился вообще впервые. Признаюсь, было нелегко, но помогал двадцатилетний опыт занятий единоборствами, хорошая физподготовка и, конечно, огромное желание впитывать новые навыки и знания.
Игорь, сам будучи фанатом мондиоринга и французского ринга, заражал нас своей преданностью делу, своим упорством. Учил работе через «не могу», через боль, через травмы. В любую погоду, по 8–10 часов в день. Говорят, что в царской армии не было команды «Вперед!», а была команда «За мной!». Командиры личным примером вели в бой своих подчиненных. Ровно таким образом Аверин показывал нам, как можно чего-то добиться в нелегком и часто неблагодарном труде помощника.
Отбегав на тренировке по снегу 7–8 часов, насквозь мокрый, я возвращался домой счастливым. Осознание того, что судьба подарила мне возможность учиться у прекрасных дрессировщиков и с великолепными собаками, переполняло меня изнутри. Вспоминая сейчас те светлые мгновения беззаботной радости и восторга (внимание, пошла лирика), драйва и куража, которые не покидали меня на протяжении всего периода занятий, я отдаю должное терпению и учительской мудрости всех, работавших со мной в то время: дрессировщиков, помощников, владельцев собак. Нет таких слов, которые могли бы выразить мою признательность всем этим людям, которые оставили неизгладимый след в моей жизни. Низкий поклон им! И собакам тоже!