их замысел сорвала станция наведения «Ракета-10», которая своевременно предупредила наших летчиков
об опасности.
Приняв сигнал корпусной станции наведения, Кулиев повел свою восьмерку на врага и, сблизившись, атаковал «фоккера». Тот стал уходить из-под удара и, не рассчитав высоты, врезался в землю в районе
населенного пункта Церпа, что в семи километрах северо-западнее Приекули. При ударе о землю самолет
взорвался.
Капитан Павлов, ведущий второй группы, отбивая вражеские атаки на самолет своего ведомого, прицельной очередью с дистанции 70—50 метров сбил второго ФВ-190. Горящий самолет упал в том же
районе.
Лейтенант Бычков со своим ведомым лейтенантом Лен, отбивая атаки второй вражеской четверки, двумя
очередями сбил третий вражеский истребитель. Беспорядочно падая, горящий самолет упал в восьми
километрах северо-западнее Приекули.
Потеряв три самолета, фашисты поспешно ретировались. Вся наша группа благополучно вернулась на
свой аэродром.
23 февраля 1945 года. Настроение у личного состава приподнятое. У всех свежи в памяти слова
вчерашнего доклада заместителя командира полка по политчасти майора Зверева, с которым он выступил
на торжественном собрании, посвященном годовщине Красной Армии и Военно-морского флота. В
битвах с врагами социалистической Родины Красная Армия прославила [208] себя стойкостью и
мужеством, преданностью великому делу марксизма-ленинизма. Гражданская война, бои на Халхин-Голе
и у озера Хасан, война с белофиннами и, наконец, Великая Отечественная, — везде советские солдаты
проявляли невиданную стойкость, беспримерный героизм.
Каждый из нас в этот день мысленно оглянулся назад на пройденный путь, вспомнил боевых товарищей, которые пали смертью героев в боях с немецким фашизмом. И каждый дал клятву — сделать все, чтобы
приблизить окончательную победу над гитлеровцами.
Мы потеряли в боях прежнего замполита полка майора Г. Омельчука. 25 сентября 1944 года в составе
шестерки майора А. Килоберидзе он вылетел на сопровождение ИЛов. В завязавшемся бою с 12
«фоккерами» В. Кисельков и Кокин уничтожили три вражеских самолета. Но эта победа была омрачена
гибелью майора Г. Омельчука. Его самолет сбили фашисты.
Еще горше было вспоминать гибель командира эскадрильи майора Александра Николаевича
Килоберидзе, которая произошла спустя две недели. Возвращаясь после успешного выполнения боевого
задания, самолеты вышли к своему аэродрому севернее, в 3—4 километрах. Килоберидзе начал
разворачиваться влево. Левофланговая пара пошла со снижением, чтобы перестроиться в правый пеленг.
Затем с резким разворотом и набором высоты лейтенант А. Бычков начал пристраиваться к ведущему
группы. При выполнении этого маневра он столкнулся с самолетом Килоберидзе на высоте 350—400
метров. Хвостовое оперение истребителя оказалось разрушенным и самолет упал.
День 23 февраля оказался боевым. Летчики полка совершили сорок боевых вылетов на прикрытие
бомбардировщиков и штурмовиков, провели два воздушных боя, в результате которых майор Гудаев, старший лейтенант Бобышев и лейтенант Ененков сбили по одному ФВ-190. Тремя стервятниками стало
меньше!
А вечером в полк поступила телефонограмма, в которой сообщалось о том, что заместителю командира
третьей авиационной эскадрильи гвардии капитану Кулиеву Адилю Гусейновичу Указом Президиума
Верховного Совета СССР присвоено звание Героя Советского Союза. [209]
Это пятый Герой в полку.
Я уже рассказывал о Кулиеве. Он хорошо показал себя во многих боях. Личный счет сбитых самолетов
врага Кулиев открыл в марте 1943 года на Демянском плацдарме. В Орловской битве он сбил еще
несколько фашистских самолетов. Особенно ярко его летное мастерство проявилось в боях за
освобождение Белоруссии и Прибалтики. К моменту присвоения ему звания Героя Советского Союза
общий счет сбитых им фашистских самолетов достиг восемнадцати.
Вспоминая о боях за Лиепаю, я не могу не сказать о том, что это были тяжелые бои. Наши
бомбардировщики часто несли большие потери не только от зенитного огня, но и от вражеских
истребителей. Их в этом районе действовало много.
Чтобы снизить потери бомбардировщиков от огня гитлеровских истребителей, полки 4-й гвардейской
истребительной авиационной дивизии неоднократно проводили блокировку вражеских аэродромов.
В один из дней октября 1944 года нам приказали блокировать аэродром «Гробиня» (Лиепая-восточная).
Получив задачу, я тут же стал готовить боевой расчет. В итоге он выглядел следующим образом. Четыре
группы самолетов, по четыре ЯК-9 каждая, идут развернутым фронтом уступом вправо. На правом
фланге — сковывающие группы Хитрова и Гудаева. Первая — на высоте 1700—2000 метров, вторая —
1500 — 1700 метров. В центре — обеспечивающая группа, возглавляемая Кулиевым. Высота полета этой
группы 1200—1500 метров. И, наконец, на левом фланге на высоте 1000—1200 метров уступом назад
следует ударная группа Самохвалова.
Предложенный мной план боевого расчета утвердил командир полка, и тут же его довели до летного
состава. Каждому командиру группы поставили конкретную задачу.
На следующий день, после завтрака, участники вылета собрались на командном пункте полка.
Подполковник Зворыгин еще раз напомнил о взаимодействии между группами, сообщил позывной
радиопеленгатора, расположенного в Илакяе.
— Вопросы есть?
Вопросов не было. Все ясно.
— По самолетам! [210]
И вот, пара за парой поднимаются в воздух истребители, собираются в группу и идут к исходному пункту
маршрута — Мажейкяй.
Вскоре впереди показался вражеский аэродром «Гробиня» — цель полета. Над ним идет бой. Это
четверка соседнего 66-го гвардейского истребительного авиационного полка расчищает нам дорогу.
Планом командира дивизии предусматривалось, что они появляются над целью за две минуты до нашего
прихода и сковывают боем вражеские истребители, облегчая тем самым выполнение основной задачи —
блокировку аэродрома. Группа Хитрова поспешила на помощь боевым товарищам и быстро очистила
небо от врагов.
Тем временем ударная группа капитана Самохвалова зашла со стороны солнца и ударила по самолетным
стоянкам. Они были забиты истребителями. Самохвалов насчитал их не менее трех десятков. От первых
же очередей вспыхнули пожары.
Снова заход и снова огонь истребителей обрушивается на врага.
При выходе из пикирования по нашим самолетам открывают огонь фашистские крупнокалиберные
пулеметы и орудия малой зенитной артиллерии. Но Самохвалов — опытный боец. Он умело
маневрирует, при выходе из атаки уходит на малой высоте, потом вновь разворачивается и уходит в
сторону солнца. Солнце затрудняет вражеским зенитчикам вести прицельный огонь и обеспечивает
лучшие условия нападающим для последующей атаки.
Третий заход. На этот раз Самохвалов выбрал для удара подъездные пути. На железнодорожной ветке
стояли вагоны. Не исключено, что они с боеприпасами. ЯКи прошлись вдоль вагонов, поливая их
пушечно-пулеметным огнем. Над одним из них кверху взметнулось пламя.
К штурмовке аэродрома подключилась группа Кулиева. Она обрушила огонь на самолетную стоянку с
правой стороны взлетно-посадочной полосы. Там тоже возникли пожары.
Работе истребителей мешала вражеская зенитная артиллерия. Ведущий группы приказал Гудаеву
подавить ее. После двух заходов огонь заметно ослаб.
Враг понес ощутимые потери. Наши летчики уничтожили [211] на земле девять самолетов. К этому числу
следует прибавить два сбитых «фоккера», которые в самом начале пытались взлететь с аэродрома.
А в это время большая группа наших бомбардировщиков успешно бомбила морской порт Лиепая.