территории.
В бессознательном состоянии Павлов попал в плен. Его отправили в Витебск, в лагерь военнопленных
Через сутки пришел в сознание. И сразу же допрос.
— Если русский летчик будет говорить правду, то мы сохраним ему жизнь, — сказал гестаповец.
Павлов с презрением отверг предложение врага. Отвечать на вопросы отказался. Тогда его зверски
избили и выбросили за дверь. Солдаты подхватили и стащили в подвал. Позднее под конвоем его
доставили в минский лагерь для военнопленных. И тут снова пришлось пройти через тяжелые
испытания.
Пленных долго не задерживали. Боялись налета партизан. Фашисты готовили транспорт для отправки
пленных в Германию. Среди них оказалось тогда четырнадцать летчиков. Всех их поместили в товарном
вагоне. Летчики в пути подготовили побег. Им удалось выломать две доски в вагоне. Под покровом ночи
одиннадцать человек, способных к передвижению, бежали.
Происходило это недалеко от станции Лодзь на территории Польши. Девять летчиков, среди них и
Павлов, объединились в одну группу. Через пять дней скитаний и голода они встретились с польскими
партизанами. С их помощью 20 мая 1944 года летчики перешли линию фронта в районе города Камень-
Каширский.
После лечения Павлов возвратился в родной полк. Его назначили командиром эскадрильи. И снова
начались полеты с боевыми заданиями.
В начале 1945 года большая группа немецко-фашистских войск оказалась зажатой между Тукумсом и
Лиепаей. Требовалось немало усилий для ее ликвидации Напряженно трудились в те дни летчики-
штурмовики. Их прикрывали наши гвардейцы. Эскадрилья Павлова не один раз с доблестью выполняла
эти задания. [216]
6 марта капитан Павлов повел четверку для прикрытия действий штурмовиков. Удар по врагу наносился
в районе населенного пункта Яунамуйжа. Ведущий увидел группу истребителей врага, которая
направлялась к штурмовикам. Павлов бросился на помощь. Четверка ЯКов вошла в зону сплошного
вражеского зенитного огня. Самолет Павлова оказался подбитым, его охватило пламя. Истребитель начал
планировать, затем вдруг резко накренился, начал падать и взорвался у самой земли.
Так погиб Вячеслав Николаевич Павлов.
Среди друзей, шутя когда-то,
(Так и осталось до сих пор)
Его назвали «Бородатый»
Летящий в небе Черномор!
За сотни верст над станом вражьим,
Кружась в обрывках облаков,
Внизу он видит кустик каждый,
Он видит каждый шаг врагов.
В лесной глуши врагов стоянки
Всезримый глаз его найдет,
И замаскированные танки
По штукам даже перечтет.
Эти строки посвятил Павлову его однополчанин Н. Мокроусов. Стихотворение так и называлось
«Борода». Чтобы скрыть ожоги лица, капитан отпустил бороду. Его и прозвали — «борода». И позывным
сигналом у него тоже стала «Борода».
* * *
За время боев в Прибалтике летчики нашего полка совершили около двух тысяч самолето-вылетов, сбили
102 вражеских самолета. Сами же потеряли 15 машин. Гвардейцы воевали по-гвардейски. За эти бои
полк удостоился награждения вторым орденом — Суворова III степени.
3 апреля 1945 года нас вывели в резерв. Расположились на аэродроме Шяуляй. Здесь мы получили сорок
ЯК-3 и в течение девяти дней переучивались в совершенстве владеть новой материальной частью.
Предстояли бои за Берлин. [217]
Глава IX. Под крылом — Берлин
После переучивания в Шяуляе полк вошел в состав 1-го Белорусского фронта и разместился на
аэродроме Беднеры. Через неделю, к началу Берлинского сражения, перелетели на аэродром
Рингельвальд, который находился в 10 километрах севернее города Найдан. Это была уже собственно
Германия. По мере передвижения советских войск, мы еще раз сменили место дислокации. 30 апреля
приземлились на аэродроме Дальвицы, в восьми километрах восточнее Берлина. С этих двух аэродромов
полк и вел боевые действия.
На Берлинском направлении фашисты в течение первой половины апреля непрерывно усиливали свою
группировку за счет переброски большого количества войск с других направлений, оказывали упорное
сопротивление действиям наших войск по расширению плацдарма на западном берегу реки Одер. Всего
на участке Гюстевице — Нейцелле (район действий 4-й гвардейской авиационной истребительной
дивизии), протяженностью около 100 километров, действовали части десяти фашистских дивизий, подразделения трех отдельных полков и трех отдельных батальонов.
Все указанные пехотные соединения и части врага были усилены тремя артиллерийскими корпусами, одним артполком, девятью артдивизионами, тремя зенитными дивизионами, одним танковым
батальоном, одной бригадой штурмовых орудий, тремя минометными батареями.
Во второй линии обороны фашисты имели одну пехотную и одну танковую дивизии.
В границах 1-го Белорусского фронта наше командование сосредоточило до 1300 самолетов, в основном
[218] истребителей.{19} Но до 16 апреля вражеская авиация большой активности не проявляла.
Группами по 12 самолетов ФВ-190 авиация штурмовала боевые порядки советских войск, а
бомбардировщики — по 18—30 самолетов одновременно — бомбили переправы через Одер. Эти налеты
осуществлялись, как правило, в сумерки или на рассвете. Фашистские летчики боялись встреч с нашими
истребителями.
Все солдаты, сержанты и офицеры понимали, что предстоит сложная и трудная операция, что прижатый
к стене враг будет сопротивляться изо всех сил. Ведь это последний оборонительный редут фашистов.
И действительно, гитлеровцы сражались стойко, дрались за каждую улицу, каждый дом, пускали в ход
все средства борьбы. Но сила была на нашей стороне. Благодаря мужеству советских солдат, их высокому
наступательному порыву, благодаря искусству советских военачальников битва за Берлин закончилась в
исключительно короткие сроки. Спустя две недели после начала наступления советских войск
сопротивление берлинского гарнизона было подавлено.
15 апреля в полку зачитали приказ командующего 1-м Белорусским фронтом Маршала Советского Союза
Г. Жукова. В нем говорилось: «Боевые друзья! Войскам нашего фронта приказано разбить противника на
ближних подступах к Берлину, захватить столицу фашистской Германии и водрузить над ней знамя
Победы. Кровью завоевали мы право штурмовать Берлин и первыми войти в него. Я призываю вас
выполнить эту задачу с присущей вам воинской доблестью, честью и славой. Вперед на Берлин!»{20}
Состоявшийся вслед за этим митинг вылился в яркую демонстрацию любви и преданности
Коммунистической партии и Советскому правительству, готовности личного состава полка с честью
выполнить приказ Родины — добить фашистского зверя в его собственной берлоге.
— Вот и настал час расплаты с германским фашизмом. — сказал, открывая митинг, заместитель
командира полка по политчасти майор Александр Степанович [219] Зверев, — Сколько горя выстрадал
наш народ от рук этих бандитов. Сколько городов и сел сожжено! Сколько замучено ими советских
людей — мужчин, женщин и даже детей. Теперь мы сполна рассчитаемся с гитлеровцами. Гитлер и его
прихвостни посеяли бурю на нашей земле. Пусть же теперь пожинают ее плоды!
В бой, на последний и решительный бой с фашизмом, товарищи!
— Радостно сознавать, что мы дошли, наконец, до Берлина, что нам довелось участвовать в последнем
сражении именно здесь, под Берлином, — заявил командир первой эскадрильи майор Гудаев. — Мы
готовы идти в бой и с честью выполним любой приказ.
Слова попросил Герой Советского Союза капитан А. Кулиев.
— Как всегда, мы будем драться по-гвардейски. Наш девиз: только вперед, только победа!