— Я передаю волю императора: уходите! Генерал-аншеф также получит приказ. Он будет извещён последним.
— Вы, подполковник, толкаете меня на предательство. Но я на это не пойду. Ежели над крепостью нависла беда, долг солдата — спешить на помощь.
— Вы рискуете навлечь на себя гнев государя. Он крут.
Но Матвей Иванович, казалось, не слышал его. Обернувшись к адъютанту, скомандовал:
— Полкам играть сбор! Идём к крепости!
Полки подоспели в тот самый момент, когда неприятельское войско, развернувшись в широкое полукольцо, начало наступать.
При Платове находились четыре полка: Донской — полковника Машлыкина, Гребенской — подполковника Чапсина, Хопёрский — подполковника Баранова и его, Чугуевский полк.
Глазом опытного военачальника Платов сразу оценил обстановку. Принял решение немедля атаковать.
— В ла-аву-у! — полетела команда. — В ла-аву-у!
Краем глаза Матвей Иванович видел, как мчались на врага Кирилл Багратион и Иловайский, а подле них бесстрашные в схватке казаки-рубаки.
В центре вражеского полукольца зелёное знамя. В уверенности, что при нём находится и сам глава войска, Матвей Иванович нёсся туда. Он даже взял немного правей, чтобы зайти сбоку и не дать ускакать назад. И находящаяся с правой руки часть лавы, повинуясь его замыслу, тоже подалась вправо, захлёстывая этим манёвром дальний край вражеского полукольца.
В рядах неприятеля произошло замешательство: одни всадники остановились, другие нерешительно подались назад, а третьи, что находилось впереди, по-прежнему двигались к крепостному валу.
С гиком и свистом казаки врубились в гущу неприятельского войска. Дико заржала раненая лошадь, взвилась на дыбы и тяжко упала на бок. Ещё одна бежала назад, волоча по земле бездыханное тело с застрявшей в стремени ногой.
Казаки вовсю действовали дротиками и саблями, пробиваясь к знамени. От них не отставал и Матвей Платов, рубил направо и налево. Приметив главного военачальника — перса в высокой каракулевой шапке, — пробивался к нему.
Перс был совсем недалеко, когда генерал увидел рядом с тем знакомое лицо. Ших-Али! Нет-нет, он не мог ошибиться! Хан был в своей лохматой папахе и белой бурке.
— Вот ты где! — воскликнул генерал и направил коня в его сторону.
С крепостного вала участились выстрелы, пролетали над головой пули, но он их не замечал, видел только хана, изменника и беглеца, так много принёсшего зла дербентцам.
Хана узнали и находившиеся подле Платова казаки. Они тоже пробивались к нему.
Зелёное знамя вдруг упало, и перс в голубом халате повернул лошадь, пустился прочь. За ним и Ших-Али.
Андриан Денисов помчался за ханом и, догоняя, рубанул сплеча. Бурка на спине хана разлетелась на две половины, но всадник удержался, и конь понёс его прочь…
Матвей Иванович видел, как казаки преследовали рассыпавшихся по равнине всадников. Те, в одиночку и группами, уносились в сторону гор, за ними мчались казаки: донские, гребенские, хопёрские. А позади, вырвавшись на вал, кричали возбуждённые защитники крепости.
Выполнив высочайшее повеление, Витгенштейн возвратился в Петербург.
— Смею доложить, ваше величество, что генерал Платов вашего приказа ослушался, — доложил он императору.
— Ослушался? — спросил Павел негромким голосом, которого так боялись дворцовые.
— Платов не выполнил вашего предписания. Он не повернул, как вы повелевали, назад, а повёл полки к крепости, как приказал генерал-аншеф Зубов. И возвращался вместе с ним.
— Где теперь сей Платов? Разыскать его! Немедленно найти! — Император топнул ногой.
— Он на пути к Дону…
— Вручить рескрипт об исключении его со службы! Сдать полк и следовать сюда! А потом в ссылку! В ссылку!..
А раненный в сражении Ших-Али выжил. Едва только войска Зубова покинули Дагестан, как он возвратился в Дербент. Изгнав сестру, снова захватил власть. И правил долгих десять лет.
Лишь в 1806 году, когда русские войска вновь подступили к городу, возмущённые дербентцы изгнали его прочь. Навсегда.
Глава 4
КРУТЫЕ ПОВОРОТЫ
ССЫЛКА
С утра Матвей Иванович собрался на охоту, погонять зайцев и лис, которых здесь, на Егорлыке, водилось множество. Однако ему не повезло: едва конь под ним прошёл с полсотни шагов от раскинувшегося лагеря, как споткнулся, и Матвей Иванович чудом удержался в седле.
— Ах, чёрт! На ровном месте оступился! Не иначе, быть беде! — И, к немалому удивлению попутчиков, повернул назад. — Езжайте без меня.