Утром в Триполье торжественно вошел полк армии Зеленого, возглавляемый атаманом Подковой (трипольцем Максимом Удодом) и особый полк самого Зеленого. Рассказывают, что атаман въехал в село на автомобиле, запряженном лошадьми. Селяне встречали его цветами, хлебом-солью, молебном возле церкви...
Пленных комиссаров и командиров заперли в церковных помещениях, откуда водили на допросы в штаб Зеленого. Простых красноармейцев согнали во двор большого купеческого дома, собрав митинг на базарной площади Триполья. Зеленый рассказал пленным о целях борьбы повстанцев и предложил вступить в свою армию. Около сотни красноармейцев изъявили желание присоединиться к восставшим. Красноармейцам-украинцам, при условии невозвращения в свои части, было разрешено разойтись по домам, им дали пропуска через “зеленую” зону и на дорогу хлеб. Красноармейцев, набранных на Левобережье Днепра, зеленовцы повезли на судах через Днепр. Русских красноармейцев заставили покаяться и тоже отпустили, хотя вместо хлеба многим из них достались плети.
Зеленый приказал устроить народный суд и публично казнить чекистов, командиров, коммунистов, комсомольцев, большевиков, которые были евреями. Всех пленных собрали на базарной площади, после чего попросили трипольцев: “Вот, люди добрые, показывайте, кто из них поджигатель, кто сжигал ваши дома”. Затем Зеленый сказал, обращаясь к своим бойцам: “Отведите их, ребята, к круче, и с кручи пусть прыгают в Днепр. Предупреждаю: как только прыгните, и в полете, и в Днепре, будут стрелять по вас. Но Господь знает, кто поджигал дома, а кто нет. И того, кто не поджигал, Господь вынесет на левый берег Днепра. Там уже вас преследовать не будем”. После импровизированного суда на майдане села пленных повели на казнь к Днепру. Тех, кто пытался выплыть, топили пулеметным огнем. Таким образом было казнено более 100 человек. Среди них был сын известного художника Арона Малевича.
В 1919-ом году, по горячим следам этой трагедии в Триполье писала киевская газета. Зато информация об ужасах террора зеленых, истерия по поводу Трипольской трагедии стали частью украинской обыденности в 1921-1938-ом годах. Именно тогда писались стихи, например, поэма Леонида Первомайского, воспоминания, снимались кинофильмы, которые изобиловали кровавыми сценами “кулацкого” террора, причем крестьянство в этих сценах изображалось серой “враждебной массой”. В сборнике воспоминаний “Трипольская трагедия” во всех подробностях рассказывалось о мучительной смерти комсомольцев и коммунистов от рук атамана Зеленого. Фильм
“Трипольская трагедия” (1926, реж. А. Анощенко) продолжил эту тему. Интересно, что статистом “на фильме” снимался будущий “звездный атаман”, главный конструктор
47
Сергей Королев. Триполье тогда переименовали в село Комсомола, здесь был открыт революционный музей на берегу Днепра, в 1930-ых годах поставили огромный черный
обелиск в память о трипольских героях-комсомольцах.
Интересно, что будущим классиком украинской литературы Максиму Рыльскому и Остапу Вишне атаман Зеленый показался не садистом, а начитанным и рассудительным человеком. Путешествующих вниз по Днепру Рыльского и Вишню, как красных шпионов, задерживали зеленые. Повстанцы уже хотели их “пустить в расход”, как появился атаман и, узнав, что Рыльский – сын Тадея Рыльского – известного в Украине литератора и украинофила, отпустил их на все четыре стороны.
XIII
Слава про атамана разошлась по всей Киевщине. Популярность его в народе достигла вершин: легенды сопровождали каждую его боевую акцию. Рассказы про него – отзывчивые и приятные.
Зеленый был не женат. А девушки его любили, так как был он очень красивый лицом, глаза такие веселые. Смелый был, никого не боялся. Сам чернявый, а усы рыжие... У Зеленого любовь была с учительницей. Шура ее, кажется, так звали. Тут жила, в Триполье... Шура с Зеленым так до конца и была.
Оратор он был сильный, видел наперед, что будет: “Я Зеленого не видел, но стоял он в нашем селе. Помню, конь у нас по улицам бегал отвязанный, красивый такой конь, белый, а в гриву ленты цветные вплетены. И батько наказывал, чтоб никто того коня не трогал, так как то конь Зеленого”. “Ревком побил и по хлеб из Киева не пускал. А в какое село приедут хлеб забирать, то люди сразу к Зеленому в Триполье”. “Красные как пришли, так и ушли. А у Зеленого здесь в каждой горе – склад оружия, а в каждой хате – друг-товарищ. Выбить его из Триполья было все одно, что вот того дуба вырвать”.