- Петросян, что-ли?Или пенсионер Хазанов?.. - засмеялась секретарша. - Я вас соединяю.
Трубка некоторое время тарахтела начальственными нотами, хозяин кабинета, скорее всего, кого-то распекал. Затем он строго сказал:
- Слушаю.
- Николай Степанович, я буквально на минуту, - заторопился Пулипер.
- Аркадий Борисович, ты же знаешь, я всегда для тебя свободен, - загакала трубка с сильным местным акцентом. - Сам хотел тебе позвонить по поводу той безделушки для супруги. Как там на этот счет?
- Николай Степанович, давно подобрал. Пусть назначает встречу, я подвезу.
- Ну, спасибо, считай, я твой должник. Теперь я слушаю тебя.
Скупщик ценностей быстро пересказал причину, по которой побеспокоил большого начальника. Дал понять, что встрял в это дело по чистой случайности.
- У нас в коридорах с некоторых пор перестали смолкать разговоры про якобы Стенькин клад, - прогудел начальственный голос. - Аркадий Борисович, как ты считаешь, возможен ли такой вариант? Или все это происки гробокопателей?
- Гробокопатели хоть что-то, да находят, в том числе незаконное, а по этой безделушке даже зацепиться не за что, - ответил Пулипер уверенным голосом. - Ну, сдал какой-то мужик нагрудный знак петровских времен, разве царь мало награждал казаков? Или та же Екатерина Вторая не жаловала придворных? У этого мужика кто угодно мог оказаться в кавалерах, например, пра-прадед. Что теперь кто докажет? Николай Степанович, если представить, что крестьянин действительно напал на золотую жилу, у нас давно бы оказался в руках не один-единственный знак, а целый короб драгоценностей, как минимум. Кто бы таскал из клада по одной цацке, из него черпали бы ведрами, и уже хлебали бы цистернами водку. Слух о сокровищах разбойника гулял бы по всей матушке-России, как когда-то сам Стенька Разин.
- Ты прав, Аркадий Борисович, мозги у нашего народа дырявые, что накопят, все просыпается на язык, - со смешком откликнулись на том конце провода. - Сходи к этому следователю, покажи ему цацку, чтобы он посмотрел и успокоился. Я не вижу ничего для тебя страшного, можешь, если что не так, рассчитывать на меня.
- Спасибо, Николай Степанович, - с чувством поблагодарил Пулипер большого начальника. Добавил, не забывая, что в разговоре последние фразы запоминаются лучше. - Так вы скажите Марии Игнатьевне, своей супруге, чтобы она назначала мне свидание, я уже по ней соскучился.
- С удовольствием, Аркадий Борисович, - загрохотали в трубку. - Вот за это большое спасибо.
Скупщик царских раритетов, потерев руки, прошелся с подскоками по горнице, волнение,с утра поселившееся было в груди, улетучилось легким эфиром, теперь можно бы этому валютчику Коце позвонить,назначить деловую встречу. Кто знает, стукнет ему в голову моча и продаст звезды с камешками первому проходимцу, подвернувшемуся на пути. А что у него новые имперские награды, не возникало сомнений. Интересно, что заставило того мужика приехать раньше намеченного срока? Жадность? Непредвиденные расходы? Какие? На что? Пулипер было развернулся снова к телефону, и остановился, подумав, что лучше все-таки переждать, а пока можно предупредить Микки Мауса, верного помощника, чтобы он подстраховал на всякий случай заводного Коцу. Он так и сделал, затем прошел снова к зашторенному окну, выглянул осторожно на улицу.Мужчина,приставленный за ним шпионить,засунув руки в карманы пальто, переминался с ноги на ногу под тем же корявым стволом акации.
- Ну, служи, служи, глядишь, хозяин выделит тебе за добросовестную стойку кусочек сахару, - ухмыльнулся Аркадий Борисович. - Мне тоже под твоим присмотром будет спокойно поработать со своими сокровищами. Кстати, я их не успел еще классифицировать, не разложил по коробочкам, не записал в специальный журнальчик. Вот позвонит сейчас значительный человек, а я не смогу ответить ему профессионально.
Пулипер довольно сощурился, поправил на стене небольшую картину с обыкновенной на первый взгляд мазней местного маляра. Проходя мимо книжного шкафа, задвинул створку поплотнее, постучал ногтем по глиняной вазе, и вытащил из кармана небольшой никелированный ключик. Стальной плоский сейф с длинными полочками вдоль, опять показал свое нутро, набитое добром. Бриллианты с другими драгоценными камнями умудрялись даже в полусумраке комнаты сверкать идеально отшлифованными гранями, словно были помещены на дно темного подвала. То из одного угла, то из другого вырывались вдруг снопы разноцветных искр, коротких и длинных, долгих и моментальных, радуя хозяина неиссякаемой живостью, превращая в княжеские палаты комнату с ничем не примечательной обстановкой. Пулипер, нацепив на затылок очки на резинке, взял с полки записную крохотную книжку с миниатюрной авторучкой, воткнутой в нее, полистал осторожно страницы. Затем напустил на себя ученый вид и выудил первый, ахнувший радугой, раритет. Им оказался орден Суворова первой степени, которым героя наградили в 1943 году, винтовой, не на колодке. Награждений было всего двести девяносто одно, но дело в том, что орден этот был без платиновой головы самого полководца. Если за 1942 год наградой с изображением Суворова отметили только сто человек, то в следующем году платиновый портрет на поверхности заменили на изображение из белого металла. Стоил орден без драгоценного профиля великого военного стратега двадцать с половиной тысяч долларов. Скупщик взял из коробочки шерстяную мягкую тряпочку, протер осторожно разноцветную эмаль награды без единой царапины. Перевернув другой стороной, открутил медный круглый прижим, сверил номер с отмеченным в записной книжке. Там же была фамилия владельца, четко прописаннная, в каком году и за что ему вручили награду.Впрочем,справочной литературы о подобных героях вышло немало, военные подвиги этих офицеров и полководцев постарались отразить журналисты и писатели. Тут-же стояли и книги, занимая одну из планок. Еще не старый коллекционер, выбрав на нижней полке коробочку попрочнее, открыл ее и осторожно опустил туда редкую награду внешней стороной вверх. Переместил коробочку, аккуратно надписав на крышке название ордена, на ступеньку выше, на которой устроились рядком другие регалии.
Так скупщик провозился до глубокого зимнего вечера, перебирая не спеша вещицу за вещицей, записывая в блокнотик их название, состояние и ценность. Затем попил чаю с печеньем и включил телевизор, удобно устроившись в глубоком мягком кресле, ухмыльнулся в который раз за сегодняшний день презрительной усмешкой, вспомнив о часовом под окнами своей квартиры, голодном и холодном. Он бы пригласил с удовольствием сексота домой, чтобы ощущать себя совсем уж в полной безопасности, если бы знал, о чем разговаривать с представителем народа, только переступившего порог нового строя.
Ранним утром Пулипер набирал номер телефона валютчика Коцы, за ночь пришлось пропустить через себя много разных мыслей. И все-таки он пришел к мнению,что надо упредить резвого парня и выкупить драгоценности до того, как тому придет на ум предложить их кому-то другому. На рынок сбегается достаточно дорог, по которым ходят толпы разномастых купцов. Перекупщик выбрал удобное время, валютчик оказался на месте, он,предложив приехать немедленно, опустил трубку, напел что-то из Мендельсона.В груди царили покой и благодушие,навеянные вчерашними заботами о нем друзей, не покидающих в беде.Примерно через час Пулипер с удовольствием возился в потайном сейфе в стене, пробуя раскладывать по полочкам сокровища, приобретенные вновь, приятно щекочущие нервы. Навар от исторических ценностей предполагался, по самым скромным подсчетам, в районе нескольких сотен тысяч долларов, если пристроить их за границей, а то и, при хорошей организации торгов, он потянул бы на пару миллионов. Это было несложно, золотой путь за бугор был хорошо укатан многоосными трейлерами с другими грузовыми машинами и судами, снующими без перерыва туда-сюда. Оставалось чуть больше часа до похода на аудиенцию к старшему следователю областного Управления милиции.Сама дорога заняла бы минут пятнадцать.
Глава семнадцатая.
Вишневая “ДЭУ-эсперо” спешила в сторону Усть-Донецка по прямому как стрела, пустынному шоссе. Раннее утро нового дня высветило розовым светом подмерзшие на обочине гребешки грязи и льда, опустила оттепельный туман на поля и степь вокруг,превратив его в крепкую блескучую корку.Небо за последние дни очистилось,синело над крышей машины ситцевым пологом с редкими белыми кучками облаков,большое солнце показало половину красноватого бока. Оно только собралось вылезти из-за горизонта. В салоне автомобиля сидели трое мужчин, двое впереди, один - Коца - развалился сзади. Динамики на выступе за задним сидением негромко поцокивали, стрелка спидометра зацепилась за отметку в сто километров.