На самом видном месте в вестибюле стоял памятник Натаниэлю Таггарту — основателю компании. К нему уже так привыкли, что не обращали на него никакого внимания, воспринимая как неотъемлемую часть интерьера. Дэгни была единственным человеком, который замечал памятник и никогда не считал его присутствие здесь чем-то само собой разумеющимся. Всегда, проходя по вестибюлю терминала, она смотрела на этот памятник, и для нее это было единственной молитвой, которую она знала.
Натаниэль Таггарт начинал в свое время рядовым искателем приключений без гроша за душой. Он явился откуда-то из Новой Англии и построил железную дорогу через весь континент в те годы, когда стальные рельсы только-только появились. Его дорога выдержала все выпавшие на ее долю испытания, а ее строительство стало настоящей легендой, потому что в то время люди либо не понимали этого, либо просто не верили, что такое возможно.
Он был убежден в том, что никто не может и не имеет права его остановить. Он избрал цель и неуклонно двигался к ней, и путь его был таким же твердым и прямым, как железнодорожные рельсы. Он никогда не пытался заручиться благосклонностью правительства, получить от него ссуду или землю для строительства железной дороги. Он получал деньги от тех, у кого они были; он ходил из дома в дом, его можно было увидеть в роскошных кабинетах богатых банкиров и на приходящих в упадок фермах. Он никогда не говорил об общественном благосостоянии, он просто говорил людям, что они получат огромную прибыль с его железной дороги, объяснял, почему рассчитывает на большие доходы, и приводил свои доводы. А у него были очень веские доводы. В течение всех последующих поколений «Таггарт трансконтинентал» была одной из немногих железнодорожных компаний, которая ни разу не обанкротилась, и единственной компанией, контрольный пакет акций которой, принадлежавший ее основателю, остался в руках его потомков.
При жизни имя Нэта Таггарта было известно всем, но не пользовалось особой популярностью: его произносили не с уважением, а с ноткой негодующего любопытства, и если кто-нибудь и восхищался им, то так, как восхищаются удачливым грабителем. Но ни один цент из его состояния не был добыт силой или мошенничеством, за ним не было никакой вины, за исключением того, что он собственным трудом заработал свое состояние и никогда не забывал о том, что оно принадлежит только ему.
О нем ходило множество слухов. Поговаривали даже, что в одном из западных штатов он убил местного законодателя, который пытался аннулировать предоставленную ему концессию в то время, как его железная дорога была наполовину проложена через территорию штата. Кое-кто из законодателей хотел, сыграв на понижение, сколотить состояние на акциях Нэта Таггарта. Таггарта обвиняли в убийстве, но его вину так и не доказали. С тех пор у него не было никаких проблем с законодательной властью.
Говорили также, что ради строительства железной дороги Нэт Таггарт неоднократно ставил на карту собственную жизнь, а однажды поставил и нечто большее. Отчаянно нуждаясь в средствах, когда строительство его линии было приостановлено, он спустил с лестницы одного высокопоставленного чиновника, который предложил ему правительственный займ. Затем он предоставил собственную жену в залог за займ, полученный от одного миллионера, который ненавидел его, но восхищался красотой его жены. Он выплатил всю сумму в срок, сохранив таким образом право на жену. Эта сделка была заключена с ее согласия. Она была необычайно красива и принадлежала к благородному семейству одного из южных штатов, но ее лишили права на наследство за то, что она сбежала с Нэтом Таггартом, когда тот был еще молодым безвестным оборванцем.
Дэгни иногда сожалела о том, что Нэт Таггарт был ее предком. То, что она чувствовала по отношению к нему, не относилось к категории семейной привязанности, когда не приходится выбирать, кого любить. Она не хотела, чтобы ее чувство было сродни тому, что человек должен испытывать к своим родственникам. Она любила лишь то, что хотела любить, и ее всегда возмущало, когда любви от нее требовали. Но если бы можно было выбирать предков, она, не колеблясь, с величайшим почтением и благодарностью выбрала бы Нэта Таггарта.
Скульптуру Нэта Таггарта лепили с портрета работы неизвестного художника. Кроме этого портрета, не сохранилось ни одного снимка, ничего запечатлевшего его внешность. Он дожил до глубокой старости, но его можно было представить только молодым и полным сил, каким изобразил его неизвестный художник.