Дон Мендес Леаль, я выражаю вам свое нижайшее почтение и прошу прощения за незначительность моего жилища, куда вы не побоялись привести с собой вашу верную подругу, что всегда сопутствует вам,
Даму, или, скорее, девицу, вашу светлость.
ДОН МЕНДЕС ЛЕАЛЬ (говорит слегка в нос) Дон Родриго, несмотря на ваши безрассудства, и вашу нищету, и отвращение, что вы всем внушаете, я тем не менее не безразличен к вам и готов протянуть вам великодушную руку.
ДОН РОДРИГО Благодарю вас.
ДОН МЕНДЕС ЛЕАЛЬ Вы будете благодарить меня позднее, но соблаговолите сначала выслушать меня, когда я к вам обращаюсь.
ДОН РОДРИГО Прошу простить меня.
ДОН МЕНДЕС ЛЕАЛЬ Разве вчера еще его Величество не были расположены сделать вас хранителем одного из своих основных складов табака в самом красивом городе Андалузии?
ДОН РОДРИГО Табак вызывает у меня слезы.
ДОН МЕНДЕС ЛЕАЛЬ Плачьте, плачьте, сеньор, оплакивайте вашу дерзость и неблагодарность! После вашего недопустимого самовольства в Марокко, после ваших приключений в Японии уже давно вы должны были исчезнуть в тюрьме.
ДОН РОДРИГО (указывая на ногу) Невозможно упрятать меня в тюрьму всего целиком.
Все равно часть меня останется снаружи.
ДОН МЕНДЕС ЛЕАЛЬ Король в ответ на мои мольбы согласился вспомнить обо всех услугах, которые вы ему оказали в Западных Индиях.
Некоторые утверждают, что на самом деле именно вам первому принадлежит идея, что именно вы начертали грубый и, так сказать, самый общий замысел той затеи, что осуществил дон Рамиро, — Королевскую дорогу в Панаме, которая навечно будет носить имя этого великого человека.
ДОН РОДРИГО Это слишком большая честь для меня — связать мою скромную особу с его именем.
ДОН МЕНДЕС ЛЕАЛЬ И как, спрошу я, вы отблагодарили его Величество за благодеяния, которыми при каждом удобном случае он одаривал вас?
ДОН РОДРИГО Я заранее дрожу при мысли об этом.
ДОН МЕНДЕС ЛЕАЛЬ Что за неслыханная дерзость — прогуливать вот так прямо перед глазами короля в тот самый момент, когда он проводит здесь свое торжественное собрание на море, Это отребье, эту развалину, в которую превратился человек, коего некогда он уполномочил представлять в Новом Свете
Свое собственное и личное Величество?
ДОН РОДРИГО Я отвечу вам чуть позже. А сейчас скажите, ваше имя Фуин[66], Сено–Солома, не так ли?
ДОН МЕНДЕС ЛЕАЛЬ Меня зовут не Сено, мое имя Иньиго, и наша семья из самого знатного дома Астурии.
ДОН РОДРИГО Я позволил себе назвать вас так, потому что вон там у меня только что закончен Фуин, святой Фуин[67], покровитель животноводов и откормщиков скота. Зеленое на зеленом, очень освежающе для глаза, смотреть на него — чистое наслаждение. Продолжайте, прошу вас.
ДОН МЕНДЕС ЛЕАЛЬ Я уже не помню, на чем мы остановились.
ДОН РОДРИГО Вы говорили о “неслыханной дерзости”, а я спрашивал ваше имя.
ДОН МЕНДЕС ЛЕАЛЬ Да, и раз уж вы об этом заговорили, разве не постыдно для дворянина вот так вот сделаться торговцем вразнос всякой мазни.
ДОН РОДРИГО Мазни святых, монсеньор.
ДОН МЕНДЕС ЛЕАЛЬ Что за бесцеремонность, скажите мне, изображать святых, как если бы они были обычными людьми, на засаленных кусках бумаги, что рыбак или столяр пришпиливают на стене своей хижины, в соседстве с самыми зловонными зрелищами?
Разве это не означает неуважение к святыням?
Оставим на подобающем им месте на алтарях и часовнях эти священные и почтенные лица, и пусть они будут видимы лишь через пары ладана.
Если уж необходимо их изобразить для всякого подручного, пусть это делают кистью освященной и общепризнанной старейшины от искусства,
Какого–нибудь Веласкеса, Леонардо да Винчи, Люка–Оливье Мерсона[68].
ДОН РОДРИГО Должен вам признаться, сеньор, что главной причиной, по которой я занялся изобразительным искусством,
Было желание не походить на Леонардо да Винчи.
ДОН МЕНДЕС ЛЕАЛЬ У святого должно быть, как говорится, самое общее выражение лица, ведь он покровитель множества людей,
А также подобающая осанка и жесты, не означающие ничего конкретного.
ДОН РОДРИГО Доверьтесь в этом господам художникам. Вот уж нельзя сказать, что они задыхаются от избытка воображения.
(Он плюется.)