Судьба арестованных учёных вождя народов интересовала мало, в ответ на ходатайство он лишь лениво обронил, что партия подумает над этим. А вот открытие в области создания топливного элемента Сталин воспринял благосклонно. И даже поручил Молотову лично выяснить подробности. Почему данное поручение было дано председателю Совнаркома вместо, например, наркома промышленности или руководителя Академии наук, оставалось загадкой, но для проекта так было даже лучше. В назначенный день в НИИ мозга вместе с Молотовым явилась целая делегация, состоящая из научных и кремлёвских чиновников высоких уровней. И все как один демонстрировали заинтересованность в бурном развитии советской науки. Особенно тех её отраслей, которые могут помочь СССР одержать победу в войне, оказавшейся совсем не столь простой, как это ожидалось поначалу.
С первого же шага, сделанного комиссией по институту, стало ясно, что все её представители, как один, смотрят в рот Молотову и если даже имеют собственное мнение, то вряд ли станут противопоставлять его мнению председателя Совнаркома. В итоге все объяснения имело смысл давать только Молотову, и на остальных членов комиссии Сеченов даже не смотрел. Но Молотов не являлся ни техническим, ни научным специалистом, и Сеченов всерьёз опасался, что председатель Совнаркома попросту не сможет осознать всю глубину открывающихся перед наукой перспектив и не сумеет дать их открытию реальную оценку. И первая реакция Молотова подтверждала небеспочвенность этих опасений.
— Я умею читать, товарищ Сеченов! — Молотов укоризненно нахмурился. — И мне известно, что такое кибернетика! Это роботы, не так ли? А у вас здесь медицинский институт, живущий на деньги советского государства! И какое же отношение кибернетика имеет к нейрохирургии?
Взгляды членов комиссии, направленные на Сеченова, немедленно преисполнились молотовской укоризны, и учёный спрятал тяжёлый вздох. Это удручает. То, что большинство из них сведущи в сути вопроса гораздо более Молотова, но для них более важна не судьба науки и не перспективы, открывающиеся перед человечеством. А всего лишь собственная выгода, возможность преумножить своё положение в карьерной вертикали общества. Общества, которое обществом можно назвать исключительно потому, что иных альтернатив людского объединения не имеется. Пока не имеется.
— Непосредственное, товарищ Молотов! — Сеченов не стал тратить время на взгляды сопровождающих председателя Совнаркома бесполезных существ. — Самое непосредственное! Достижение настоящих высот в кибернетике невозможно без выведения роботов на уровень тесного взаимодействия машины и человека, на уровень машинной самостоятельности, позволяющей роботу решать сверхсложные задачи, которые, в свою очередь, будет ставить машине человек! Для эффективности подобного взаимодействия необходимо добиться фактически мысленного единения человека и машины. Достичь подобного результата без изучения тайн головного мозга невозможно! Именно нейрохирургия есть ключ к истинной кибернетике! Более того, я и мои соратники считаем кардинальной ошибкой отделять науки друг от друга! Настоящий прогресс лежит именно на стыке фундаментальных наук, ибо именно так устроена природа, в ней всё взаимопереплетено: физика, химия, биология, математика. Ничто в природе не существует отдельно!
— Очень познавательный доклад, товарищ Сеченов! — В голосе Молотова прибавилось укоризны. — Теперь же прошу вас приступить к сути вопроса! Покажите нам, что вы оправдываете доверие, оказанное вам товарищем Сталиным!
— Прошу зайти внутрь. — Сеченов спрятал эмоции и распахнул двери лаборатории.
В конце концов, Молотов прав: слова потом, сперва дело. В отличие от подобострастно топчущихся вокруг него карьеристов, председатель Совнаркома не может быть таким же, как они, по определению: он занимает одну из высших должностей, находится на вершине карьеры, мышиная борьба за положение в обществе ему никак не интересна. На таком уровне лидеров может интересовать только настоящее и будущее страны, которой они управляют. Так что скепсис Молотова вполне объясним.
— Здравствуйте, товарищи! — Молотов окинул взглядом собравшихся в лаборатории учёных.