У Гуляева такого быть просто не могло. Экипаж был отработан во всех отношениях безупречно.
А вот уже пошли более серьезные и специфические для этого корабля неприятности.
Сегодня утром подскочила газовая и аэрозольная активность в реакторном и смежных отсеках. Концентрация радиоактивных газов в воздухе в реакторном отсеке в пять раз превышает предельно допустимый уровень. Это не очень опасно, но вывести людей, запретить сообщение с кормовыми отсеками (проход через реакторный отсек) все же пришлось.
Самое неприятное это то, что причина появления активности не найдена и не устранена. Хорошо, если это случайный выброс газов в результате нарушения вакуумирования рабочих помещений реакторного отсека.
Если причиной является неплотность контура сплава – это гораздо хуже. Борьбу с активностью вели общим вакуумированием реакторного отсека с периодическим добавлением туда чистого воздуха из баллонов высокого давления.
К вечеру концентрацию активных газов удалось сбить до 1,5 предельно допустимых концентраций. Разрешили проход через реакторный отсек методом шлюзования. Поиск "дырки" так и не дал результатов. Будем наблюдать дальше и держать ухо востро.
28 августа 1965 г. С утра последний раз произвели контрольные замеры и убедились, что радиационная обстановка в реакторном отсеке пришла в норму. Таким образом, происшедший позавчера выброс газов будем считать явлением случайным. Где-то кто-то прохлопал при вакуумировании или при выравнивании давления. Это хоть и неприятного, но не смертельно.
4 сентября 1965 года. Сегодня утром компенсирующие стержни пришлось окончательно и полностью вывести из активной зоны. Правда, реактор еще некоторое время может работать, поскольку сейчас он "отравлен" ксеноном. Если снизить мощность, то наступит "разотравление", за счет которого высвободится некоторый запас реактивности. Однако снизить мощность реактора – это значит уменьшить скорость лодки, а это в свою очередь приведет к увеличению времени, необходимого для возвращения в базу.
Так и пришлось поступить. Снизили мощность на левом борту, реактор вошел в режим "разотравления", за счет которого все еще функционирует на 35 процентов.
Правый реактор пока не иссяк, однако его хватит суток на пять-шесть…
6 сентября 1965 г. Левый реактор продолжает работать в режиме "разотравления", благодаря чему мы вес еще делаем до 14 узлов.
Когда иссякнет "подкожный" запас реактивности, никто точно сказать не может, так как количество ксенона, отравившего активную зону, величина случайная. Следовательно, случайной величиной (безусловно, имеющей математическое ожидание, дисперсию, начальные и центральные моменты) является и период "разотравления", и глубина отравления, и величина дополнительно высвободившейся реактивности.
Пессимисты полагают, что реактор проработает максимум сутки. Следовательно, завтра придется левый реактор останавливать и идти только на правом, который также дня через четыре полностью израсходует запас реактивности и сможет работать только на пониженной мощности за счет "разотравления". В этом случае мы сможем иметь ход не более 8 узлов, и, следовательно, придем в базу не ранее 18 сентября.
Однако есть и оптимисты. Эти считают, что ксенона в зоне скопилось много и, следовательно, мы до самой базы так и будем чесать по 14 узлов, а это значит, что придем 14 сентября. Вот, что значит плавать на исходе кампании реакторов.
8 сентября 1965 г. Левый реактор пришлось все-таки исключить из работы энергетической установки, выведя его на уровень мощности, необходимой только для самоподогрева и поддержания сплава в жидком состоянии.
Зато "разотравление" на нем пошло бурными темпами. Дня через три мы с этого реактора опять сможем снять до 40 процентов мощности, ну а пока топаем только на правом реакторе, снизив скорость до 12 узлов…
10 сентября 1965 г. Еще один пожар! Сегодня около 15 часов подводную тишину опять разрезали короткие, тревожные звонки аварийной тревоги. Пожар в шестом отсеке (шестой отсек: это отсек главных турбин), горит масло в трюме. Ликвидация пожара с помощью все того же ВПЛ-52 (все более убеждаюсь в том, что наша новая противопожарная система исключительно хороша) заняла всего три минуты. Трюм шестого отсека буквально мгновенно был залит плотной пламегасящей пеной.
Источник возгорания масла все тот же – регенерация. Крошки регенеративного вещества в результате недостаточного внимания вахты при перезарядке РДУ сильной тягой вентиляторов кондиционирования были затянуты в трюм. Контакт с маслом, всегда загрязняющим трюм, огонь, дым, пожар. Третий случай за поход! Это уж действительно ни в какие рамки не лезет!"
За кормой лодки в этом походе осталось 15000 миль, общая продолжительность плавания – 60 суток. Я специально привел аварийную хронику этого, в общем-то, успешного плавания.
Завершив второй автономный поход, К-27 вернулась для ремонта в Северодвинск. Предстояло также частично обновить электронное вооружение АПЛ. При доковании корабля осенью 1966г., когда плановый ремонт уже подходил к концу, выяснилось, что легкий корпус, выполненный из новой, тоже испытываемой на этом корабле маломагнитной стали, имеет многочисленные трещины, которые скрывались под гидроакустическим покрытием. Сказалась недостаточно отработанная технология изготовления новой стали и конструкций из нее.
Объем и продолжительность осмотра значительно возросли.
После ремонта и сдачи задач экипаж атомохода готовился в свой третий боевой поход, один из самых длительных. Речь шла, как сегодня стало известно, пройти без всплытия вокруг Земного Шара.
Но судьба преподнесла экипажу и атомоходу другое испытание.
Теперь я хочу подискутировать с уважаемым адмиралом Аркадием Петровичем Михайловским. Насколько я понимаю, Вы выходили в море, чтобы обучить и организовать работу командования и экипажа, впервые вышедшего в океан для решения задач боевой службы. Судя но вашим воспоминаниям, которые потрясают, Вы видели, что АПЛ К-27 и ее экипаж уверенно шли к тяжелому происшествию, т.к. то, что происходило на Ваших глазах повторилось во время аварии.
Отмечая низкий уровень профессиональной подготовки и морской культуры экипажа, Вы ни слова не сказали, что Вами было сделано, чтобы исправить положение. Ведь не для того же Вы пошли в море, чтобы "лежать на диванчике" и "играть в кошу с командиром", когда подчиненные повсеместно нарушали правила обращения с регенеративными пластинами и устраивали пожары прямо "около вашей каюты"!
Вызывает удивление и неспособность личного состава БЧ-5 и СЛ Х выявить причины роста активности в отсеках. Это наблюдалось в течение всего похода, это же было и при тяжелом происшествии 24.5.1968 года. Мы видим перед собой серьезнейшую проблему – экипаж в принципе не мог установить причины и источники ухудшения радиационной обстановки в отсеках. Вы же – "ПРОФЕССИОНАЛ", должны были реагировать адекватно, однако приняли решение "держать ухо востро".
Отравление реактора ксеноном говорит о безобразной подготовке плана похода. Ведь штабы, готовившие план вместе с техническим управлением флота, должны были выполнить расчеты с учетом технического состояния активной зоны, и Вы, Аркадий Петрович, ходили в море не как статист и должны были знать состояние корабля и позаботиться о качественной подготовке всех документов и решения на поход. Ведь ПЛА фактически теряла свои боевые возможности и, в случае необходимости, была неспособна развить нужную скорость, а значит и решать стоявшие перед ней задачи.
В результате, ни на боевой службе под руководством А.П. Михайловского, ни в условиях аварии 24.05.1968 года ситуация в электромеханической боевой части и химической службе не менялась. Специалисты не сумели доложить командиру состояние реактора. В мемуарах адмирала мы наблюдаем тенденцию, существовавшую в Военно-Морском флоте в целом: "поиск дырки так и не дал результатов. Будем наблюдать дальше и держать ухо востро". Вот так!