Между делом я побывал на новом доке, построенном в Японии. Это была такая громадина, что стоявшие в нем три корабля казались детскими игрушками. Японцы быстро и добротно построили нам док, способный поднимать авианосцы, и, говорят, получили от американцев ноту с упреками по поводу укрепления мощи СССР.
Вскоре я уехал во Владивосток, так как мое присутствие на лодке больше не влияло на ход работ. Результаты анализов воды мне продолжали докладывать во Владивосток, и я был в курсе основных событий ремонта.
А во Владивостоке, офицеры нашей группы уже который день сидели в штабе флота и сочиняли какую-то бумагу. Отоспавшись в своем гостиничном номере, который ждал меня две недели, я попросил Новикова дать мне какое-нибудь конкретное задание, и он поручил мне проследить за сменой винта на эсминце «Внушительный». Там лопасть винта имела трещину, а через два дня эсминцу нужно было идти на задание.
Наш владивостокский завод имел специализированную бригаду из трех человек, включая водолаза. Они умели менять винт на плаву. Винт сняли при помощи пиропатрона и талей (взрывом пиропатрона отворачивали гайку винта). Однако новый винт поставить на гребной вал не смогли, диаметр вала был больше отверстия в ступице. Искать другой винт или подгонять этот было делом длительным, и я принял решение заварить трещину на лопасти старого винта, что и было быстро сделано. Выход «Внушительного» не задержался.
В конце третьей недели нашего пребывания на Тихоокеанском флоте поступила информация о том, что китайцы отводят свои войска, и у нас сыграли отбой тревоги. Мы улетели в Москву и там еще дней десять читали в газетах корреспонденции, в которых муссировались различные версии дальнейшего развития агрессии Китая.
Полученный практический опыт повышения боеготовности флота показал нам, что задача обеспечения боевых действий значительно сложнее обычной боевой подготовки. От людей потребовалась полная отдача, а главное, честность, знание дела и отказ от бюрократических привычек. У некоторых такая перестройка в сознании проходила очень трудно, кое-кто так и остался на старых позициях. Они старались, проявляли рвение, но действовали привычными бюрократическими методами, и сразу стало видно, что они могут только выслуживаться, а пользы для флота от них никакой.
ЭПИЛОГ
У молодых читателей может возникнуть вопрос: а нужна ли была боевая служба в океанах, для обеспечения которой нами прилагались такие усилия? Не лучше ли было решать взаимные претензии путем переговоров, разоружиться и направить освобождающиеся средства на улучшение благосостояния народа?
Чтобы ответить на этот вопрос, требуется мысленно вернуться к той обстановке, в которой родилась «холодная война».
У нашего народа не только в памяти, а в печенках сидела недавно закончившаяся вторая мировая война. Ее уроки и великие жертвы требовали бдительности. На Западе возник новый противник, который угрожал закидать нас атомными бомбами, ввел дискриминацию в торговле, всячески умалял роль нашей страны в победе над фашизмом.
Не было такого человека в нашей стране, кто бы только подумал, что мы можем позволить опять застать себя врасплох. И мы стали отвечать вероятному противнику с отставание на два-три года созданием атомной бомбы, реактивных самолетов, атомных подводных лодок и подобной техники.
К этому ряду относится и несение боевой службы атомными подводными лодками. Это колоссальный шаг вперед в деле боевой подготовки. Здесь в постоянной боевой готовности находятся не только корабли, но и все структуры флота, обеспечивающие это состояние.
Когда мы наладили боевую службу, наступил момент равновесия. Нас стали уважать. Тут-то и надо было остановиться, договариваться и становиться на путь разоружения. Но не нашлось мудрых политиков. И у американцев, и у нас возобладали интересы военно-промышленного комплекса.