Никаких санпропускников и вообще дозиметрического контроля в цехе не было.
Из воспоминаний ветерана плутониевого комбината Л.П.Сохиной, 1996 г.:
«В истории отечественной атомной промышленности вряд ли где были более вредные условия труда, чем в химико-металлургическом цехе… Загрязненность воздуха альфа-активностью в рабочей зоне составила десятки и сотни тысяч доз…
Несмотря на большие трудности в работе и вредность, работать в то время было очень интересно. У нас, работников завода, было развито чувство собственного достоинства, мы гордились, что работаем с видными учеными нашей страны, работаем на химическом комбинате, от работы которого зависит обороноспособность Родины. Все мы на себе прочувствовали ужасы войны. К сожалению, многие первопроходцы, начавшие свою деятельность в 1948–1953 годах, ушли из жизни молодыми. Уходили они из жизни достойно, с чувством выполненного долга».
Несмотря на жуткие условия работы, к началу апреля 1949 года весь поступивший концентрат плутония был переработан в диоксид плутония. Но увы!
К моменту передачи двуокиси плутония в цех № 4 для восстановительной плавки проектное литейное оборудование ещё не было готово. Его где-то ещё изготавливали, а плавить-то надо было сегодня. К этому моменту в барак № 4 съехалось все московское руководство во главе с Ванниковым и Завенягиным. Между ними быстрым шагом ходили, а иногда и бегали, Музруков и Славский. Стараясь никому не мешать, как тени, скользили по цеху главные заинтересованные лица: Курчатов и приехавшие из Арзамаса-16 Харитон, Флёров, Зельдович.
Все вместе, большие руководители и знатные ученые, искали выход из создавшегося положения. Помогли рабочие цеха. Они в качестве плавильной печи приспособили случайно (на всякий случай!) привезенную вместе с другим оборудованием из НИИ-9 высоковакуумную установку. Она предназначалась вовсе не для вакуумной плавки плутония, а для напыления металлических покрытий на керамические изделия. Это нисколько не смущало умельцев. В ней находилась главная необходимая деталь — хороший вакуумный насос. Все остальное умельцы сообразили и доделали своими руками. Небольшие плавильные тигли изготовили тут же на месте. Правда, тренировочная плавка показала, что самодельный тигель треснул в донной части. Исследовать причину трещин времени не было. Но у рабочих был достойный ответ на претензии ученых. Они наготовили десятки аналогичных тиглей и предложили отбраковать их и выбрать самые хорошие экземпляры, которые не трескались при плавке.
14 апреля под наблюдением Займовского потомственный рабочий Олег Александрович Глушцов провел первую плавку плутония в самодельной чудо-печи. Сама установка была размещена в помещении лаборатории гамма-дефектоскопии, а отливку из литейной формы извлекли в соседней комнате, прямо на рабочем столе, покрытом фильтровальной бумагой. Первый образец металлического плутония оказался весом 8,7 граммов. Внешне он выглядел кособоким уродцем с многочисленными раковинами и шлаковыми включениями. Но он же был первым! Начальники любовались им, цокали, передавая из рук в руки.
Через полчаса в соседней комнате на обычном токарном станке из этой первой заготовки пожилой рабочий в очках, бывший стахановец, вырезал образец нужного размера и формы для нейтронно-физических исследований. Через несколько часов в образце появились трещины. Это нисколько не смутило Харитона, поскольку с растрескиванием хрупкой альфа-фазы плутония столкнулись ещё на установке У-5.
Сейчас главное было не это, не внешний вид, а нейтронный фон образца. Только он дал бы возможность определить чистоту и качество плутония, а вернее — процентное содержание в нем паразитного изотопа с атомным весом 240. Этот изотоп имеет период спонтанного деления намного меньше, чем плутоний-239, а следовательно, и повышенный нейтронный фон. Спонтанные, фоновые нейтроны — главная помеха мощному взрыву. Они могут снизить эффективность ядерного взрыва до нуля. Поэтому Харитон строго лимитировал в своих требованиях процентное содержание плутония-240: не более 1 %!
В настоящее время считается, что даже при пятипроцентном содержании изотопа 240 плутоний является оружейным, то есть годным для применения во взрывных устройствах. А при 2–3 % — плутоний считается сверхчистым.
Харитон и Курчатов перестраховывались. Тогда они сами многого ещё не знали…