Она вытянула гладкие блестящие ноги с перламутровым лаком на ногтях.
– Правда, они подчеркивают, что у меня красивые лодыжки?
– Лодыжки? Гм… Да, очень красиво…
Александр не мог определить: то ли босоножки украшают Оксанины ступни, то ли наоборот.
– Наверное, дорогие?
Оксана пожала плечами.
– Не мой вопрос, милый!
Кудасов почесал затылок. Раньше в ее лексиконе такого оборота не было.
– Давай поужинаем вместе с родителями, – предложил он. – Есть хороший лещ, молодой картошки отварим, зелень… Я за пивом сбегаю.
Девушка достала из сумочки щетку, расчесала густые волосы.
– Не сегодня. У меня в шесть консультация.
– Какая консультация?
– Обыкновенная. По психологии. Не забывай, я ведь тоже сдаю госэкзамены.
– Так поздно? Почему?
– Опять вопрос не ко мне. Не я ведь составляю расписание.
– А пропустить ее нельзя?
– Кого?
– Консультацию.
Девушка отрицательно помотала головой.
– Ты поссорился с преподавателями, потому что не следовал советам Карнеги. Наоборот, я приду, сяду в первом ряду, буду есть нашего профессора глазами, задам какой-нибудь вопрос, который поможет ему продемонстрировать свою мудрость. И тогда еще одна цель будет достигнута. Причем без всяких затрат.
Оксана встала и направилась к двери, но остановилась на полпути и рассмеялась.
– Ой, совсем забыла! Отдай мои трусики!
– Ах да, – Кудасов вынул из кармана крохотный матерчатый треугольничек с двумя витыми золотистыми шнурками.
Зрелище одевающейся Оксаны стало последним замечательным аккордом сегодняшнего дня. Как только дверь захлопнулась и он остался один в полутемной квартире, сразу навалилась тоска.
Включив везде свет, Саша тремя шагами пересек тесное пространство старенькой квартирки хрущевского типа и зашел в свою комнатушку. Вдавил кнопку воспроизведения магнитофона, притулившегося на подоконнике, и атмосферу грусти приятно разбавил мелодичный голос Джо Дассена. Саша плюхнулся на диван, блаженно вытянул ноги, а руки заложил под голову. В такой расслабленной позе он часто думал о жизни и своем месте в ней.
Без Оксаны он чувствовал себя опустошенным. То, что произошло несколько минут назад, размягчало его душу и поддерживало уверенность в себе, но этого было недостаточно. Он хотел видеть ее каждую минуту, наблюдать украдкой, как она приводит себя в порядок перед зеркалом, как листает конспекты, как готовит что-то на кухне… Интересно, а она умеет готовить? Впрочем, какая разница, не в пище дело!
Однако, вопреки этой мысли, он ощутил голод. Пицца уже переварилась – молодой организм требует много энергии, особенно при физических упражнениях.
Он прошел на кухню, помыл картошку и прямо в кожуре поставил варить. Достал из холодильника завернутого в газету леща, порезал крупными кусками, распорол каждый снизу, чтоб легче чистить.
За этим занятием его и застали родители, которые деликатно задержались на добрые полтора часа.
– Прекрасно погуляли, – Татьяна Федоровна с улыбкой поцеловала сына в щеку. – Отличная погода. И фильм хороший. Просто замечательно.
Мама отличалась оптимизмом и всегда пребывала в хорошем настроении.
– О, ты хозяйничаешь? – приятно удивилась она и, заглянув в кастрюлю, укоризненно покачала головой:
– Надо было почистить!
– Ничего, сойдет и так, – поддержал его отец. – На нашу долю положил?
– Конечно. Может, за пивом сбегать?
– Я не хочу. Да и тебе зачем? Сейчас всю страну спаивают пивом, в первую очередь молодежь, сам подумай, к чему это приведет?
Олег Иванович относился к редкой и стремительно вымирающей категории правильных людей. Если бы ему предложили совершенно безнаказанно украсть миллион, он бы никогда этого не сделал. Не только потому, что не верил в безнаказанность и многочисленные ее примеры считал нетипичными отступлениями от нормы, сколько потому, что любая кража ему была глубоко противна.
– А к чему приведет? – Саша чуть заметно улыбнулся.
– Привычка к выпивке, снижение самоконтроля, пивной алкоголизм, – вот к чему! Если целенаправленно приучать молодых людей к алкоголю, при этом не считая его алкоголем…
– Кстати, пиво – безалкогольный продукт…
– Да? – отец задиристо выставил перед собой указательный палец. – Что же выходит: выпил бутылку безалкогольного напитка и опьянел? За руль уже сесть нельзя! А после пяти бутылок и в вытрезвитель могут забрать! Как же это получилось с безалкогольного продукта? А? От кваса такое произойти может? А от пепси-колы? А от кефира? Нет! То-то и оно! И вообще, посмотри, во что город превратился! На каждом шагу пивнушки, везде музыка и веселье! Рестораны, казино, игровые автоматы, дискотеки… А работать когда? На что нацеливают подрастающее поколение: на работу или на отдых? На отдых! Но нужны деньги. А где их взять? Включай телевизор и тебя научат: надо кого-нибудь убить, ограбить, похитить или открыть притон с проститутками!
– Успокойся, Олег, а то опять сердце заболит, – вмешалась Татьяна Федоровна, и отец, махнув рукой, замолчал.
Вскоре на столе дымилась картошка, серебрились куски леща, розовеющие жирным мясом на срезе, аппетитно желтело масло, помидоры, редис и петрушка завершали натюрморт. Не хватало только одного…
– Мам, порежь лук! – попросил Саша.
Теперь картина была законченной. Татьяна Федоровна за стол не села, а мужчины привычно разрывали руками куски рыбы и выедали соленую мякоть прямо со шкуры, заедая типично донское лакомство картошкой и зеленью. Соль вяленого леща требовала уравновесить себя нейтральным вкусом, а рассыпчатая и вроде бы пресная плоть картофеля просила добавки из овощей. Летний тиходонский стол всегда приятно удивлял гостей города.
– А где Оксана? Она что, не заходила? – спросил отец.
Саша обкатал вопрос со всех сторон: слова, тон, интонация… Нет, никакого двойного смысла в нем не было.
– Заходила ненадолго. У нее дела в институте. Она же тоже заканчивает, скоро будет работать в школе.
Татьяна Федоровна, поставив чай, проявила интерес к разговору.
– Так что вы надумали? Уже пора нам со сватами знакомиться…
Саша помолчал.
– Сказала, что в тайгу не поедет.
– Прям так и сказала? – отец не донес до рта редиску.
– Прям так. Только в городе хочет. В Москве или Тиходонске. А меня, скорей всего, в лес и зашлют. Не знаю, что у нас получится…
– То-то я смотрю, ты вроде не в своей тарелке, – Татьяна Федоровна прислонилась к широкой спине сына теплым животом. – Не бери в голову. Если любит – поедет. А если не любит… Тогда и жалеть не о чем! Это мы с отцом за тобой скучать будем, если в лес… Нас же с тобой не пустят!
– Подожди, почему тебя должны в лес засылать? – возмутился отец. – У тебя по всем спецпредметам «пятерки»! Ты один из лучших учеников на курсе! Мне это подполковник Волков не раз говорил!
– Не Волков нас распределяет. К тому же, при этом никого не интересует – кто какой специалист. Главное, у кого есть волосатая рука…
– Нет, подожди, – раскипятился Олег Иванович, который испытывал неловкость от того, что не мог обеспечить сыну волосатую руку. – Вас же не в парикмахерские направляют! Специалист нужен в штабе, а штаб всегда…
– Наши штабы как раз и есть в лесу. По крайней мере, штабы низового звена, – Саша отодвинул тарелку. – У Андрюшки Короткова вопрос без всяких баллов решен. Сто процентов – попадет на теплое место!
– Не нравится он мне, – Татьяна Федоровна поджала губы. – Хоть и генеральский сын, и лощеный, а глаза неискренние…
– Он и с такими глазами станет генералом. А уж до полковника вмиг дослужится.
Отец тоже закончил ужин и вытер губы салфеткой.
– Ты, сынок, на других не смотри. Если будешь хорошим специалистом, если служить станешь добросовестно, то и сам, без всякой волосатой руки генералом станешь. Или по крайней мере полковником, – внес более реалистическую коррективу Олег Иванович.
– Ладно, посмотрим… Мам, налей мне чаю.
Семейный уют расслабил парня, грусть прошла. В конце концов, все как-нибудь устроится.
Весь вечер Саша сохранял на кончике указательного пальца ощущение теплого углубления девичьего пупка. Внезапно он сравнил его с ощущением вогнутой поверхности кнопки запуска межконтинентальной баллистической ракеты. И не смог понять: зачем он рассказал Оксане про ракету и связанные с ней чувства и мысли. Сейчас бы он этого не сделал.