Далее передо мной предстала приборная панель с четырьмя ползунками.
Разговорчивость – молчаливость.
Поверхностность – глубина.
Воля – безволие.
Ответственность – безответственность.
…И я начала их увлечённо крутить… Сделав его разговорчивым, даже болтливым, я в то же время сделала его безвольным и забывчивым – к тому же теперь, хоть его дом гниёт и разваливается, он может гордиться какой-то ерундой, вроде того, что умеет ровно складывать шерстяные носки. Сделав его железно ответственным, скалой, кремнем, нет, ну вообще-вообще таким другом, на которого можно положиться – я превратила его в чудо непосредственности и инфантильного детства. Он может восхищаться стихом в старинной книге, а потом растопить ею печь, чтобы так же искренне восхищаться огнём. «Скучно», «не хочу», и «ну нет» его любимые слова в лексиконе. Как только вы начнёте ему указывать или вычитывать, он расплачется, и пока его не похвалишь, толку не добиться. Также он может расплакаться или рассмеяться просто так, всё время дёргается, выворачивает карманы и нервно причёсывается. Умеет ли одеваться? Не смешите. Уровень ухаживаний? Девственник моего возраста. Собеседник? Сначала интересный, потом понимаешь, что в нём много черт Чичикова и Мюнхаузена, к тому же густо приправленных подростковыми дёрзостью и цинизмом. Вот что получилось, когда я упёрла два ползунка вправо, до максимума, и два влево, до минимума.
К слову сказать, хозяином он оказался довольно радушным, хотя появившаяся вместе с персонажем обстановка, в которой мы виделись, к общению не располагала. Напротив меня стоял шкаф производства ГДР, внутри с сервизом «Мадонна», графинчиками и другим стеклом, старыми бумагами, чашками, высохшим кумкватом до такой степени, что он больше был похож на лесной орех, нежели на кумкват. В этом же самом шкафе лежала ручка от кресел и молитвенник, всё это было за стеклом и заперто. Возле шкафа стоял кривоногий, маленький, но довольно изящный столик, на котором лежало несколько записок узеньких, исписанных очень часто и накрытых каменным прессом с яичком. Около них лежали счеты, которые, казалось, одни только были в употреблении. Сбоку было окно, на подоконнике валялось несколько книг в антикварном кожаном переплете с красным обрезом. Тут же стояла рюмочка с какою-то жидкостью и тремя мухами, накрытая письмом. На всем этом лежало пыли и паутины такое множество, что только дотронуться к ним давало дебаф «Пыльные перчатки». Пауки бегали из угла в угол по всему этому добру и хлопотали так же свободно и непринужденно, как в собственном хозяйстве.
Поэтому, всё-таки смутившись и вспыхнув румянцем он вывел меня в коридор, показывать картины. С картинами нас постигло разочарование, кто-то уже вырвал их из рам, разломав рамы в щепки, а также оставил на них отпечатки копыт, подпалы и пятна влаги. Все это было тем более плачевным, что изначально картины были и не в лучшем состоянии.
Вам открывается волшебный квест!
Реставрация картин.
Отказать. Нажала я, не читая. Но почему это второе открытое для меня предложение? Ого, какая наглость! Он втихомолку предложил мне прокачать квест «хозяюшку» на его барахле. Замечательно. Хорошая попытка, Фридрих, но нет.
А вот с ценными для волшебницы штуками возникла настоящая беда – кто-то испортил астрологические таблицы, чётки осознанности, писательские перья, перья для разговоров с птицами, волшебный янтарь радости, марки для путешествий во времени, руны здоровья и массу других нужных вещей, залив их чернилами (да и такими чернилами, которого в местном виртуальном Ашане не купишь). Пострадали даже игральные кости и карты, хотя казалось бы, их должны были украсть первым же делом, чтобы обманывать себе подобных.
Похоже, незваные гости не слишком умны и найти их будет не сложно. Квест с призовыми предметами, на волшебницу-криминалиста и волшебницу-сыщика, который открылся мне, как раз и приглашал сделать это. Найти психопатов и вознаградить их по заслугам, что может быть интереснее? Скорее приступить к обеим квестам и в погоню. Однако начать не даёт какая-то противная выскакивающая табличка.
Помните! У вас есть три выбора – за добро, нейтральный и зло.
Нейтральный. Ещё пообщаться с Фридрихом Сметаной.
Добрый. Покинуть Проклятый старый дом.
Злой. Побродить по дому самой, без хозяина.
Наконец-то! Покинуть Проклятый старый дом. Как хорошо на улице! Высоко вверху переплетаются ветвями могучий дуб и старый тополь, открывая квесты на знание языка птиц. Дичающие яблони, груши и вишни приглашают пройти квесты на обрезку и прививку деревьев. А я пойду туда, где приоткрыта калитка, где меня ждёт настоящая взрослая жизнь.