— Нужно! — отрезал я. — Не мешайте!
Сначала с помощью щупальца «мертвой» силы я убрал невидимые простому глазу черные волосинки, идущие от черного ядра вверх-вниз. Одна, самая длинная, выросла вверх по бедру сантиметров на десять. Остальные, слава богу, были значительно короче — по 3–4 сантиметра.
Как только выжег их, приступил к самому «орешку». Черное образование выросло на кости и выглядело, как гриб чага на стволе дерева. Я аккуратно «обжёг» этот своеобразный «грибок» со всех сторон, заставляя его съежиться, усохнуть, уменьшиться в размерах. Работа требовала ювелирной точности. Стоило чуть промахнуться, и жгут «некросилы» прошелся бы по костям, по нервам, по тканям организма. Страшно подумать, к каким последствиям это может привести. Некроз, отмирание тканей? Гангрена? Вполне может быть? Почему-то я был уверен, что справлюсь и не допущу этого.
«Орешек» постепенно превратился в «горошину», уменьшившись раза в два. Я не удержался, потрогал его через кожу пальцами, не опасаясь реакции — девочка крепко спала. «Горошина» свободно ходила под кожей. У меня возникла идея.
Раздался звонок в дверь. Директор вздохнул, поднялся, бросив мне:
— Я сейчас…
Как будто от него что-то зависело. В прихожей послышался недовольный мужской голос, потом спор, который прервал директор:
— Жди! Сколько надо, столько и будешь ждать!
— Мне нужно лезвие! — скомандовал я директору, когда тот вернулся в комнату. — И бинт.
— Ага, сейчас!
Я прижал кусок бинта к ноге девочки, чиркнул лезвием по коже.
— Ой! — не выдержал Николай Васильевич.
Сдавил «горошину» пальцами и вытащил её из раны, тут же накладывая конструкт «айболита». Рана мгновенно затянулась.
Я довольно улыбнулся, вытер кровь с бедра спящей девочки, потом со своих рук. Кое-как вытер «горошину» и протянул её директору:
— Держите! На память!
Николай Васильевич аккуратно, двумя пальцами взял у меня с ладони темно-коричневый комочек.
— Это?..
— То, что у неё выросло на кости, — пожал я плечами.
— Она опасна?
Я улыбнулся, развел руками:
— Нет, я её практически убил. Да, чуть не забыл…
Я разбудил девочку. Маша стремительно села в кровати, посмотрела по сторонам:
— Папа…
— Машенька, посиди пока в своей комнате, — попросил Николай Васильевич. — Посиди, девочка моя…
Голос его понятно дрогнул.
В зале я разбудил его жену. Прямо на глазах директора наложил на неё конструкт подчинения и скомандовал:
— Как только я уйду из квартиры, ты про меня забудешь!
Николай Васильевич смотрел на этот процесс ошеломлённым взглядом, открыв рот, но молчал.
Глава 8
Отдыхаем хорошо!
Директор сопроводил меня домой лично. Его водитель хотел что-то сказать насчет переработки, но Николай Васильевич его резко оборвал:
— Можешь прямо сейчас валить домой, только пешком. Завтра жду заявление по собственному…
Водитель сразу обиженно заткнулся.
На улице уже темнело. Я неожиданно для себя обнаружил, что провозился с домочадцами директора три часа. Когда выходили я влил в себя остатки холодного чая из своего бокала, кинул в рот плитку шоколада. Николай Васильевич, глядя на мои действия поморщился, и зачем-то хлопнул меня по плечу.
— Заверни к «Театральному»! — скомандовал директор, когда мы проезжали через площадь Театральную.
«Театральным», куда мы завернули, оказалось одноименное кафе, размещенное в пристройке областного драмтеатра.
— Пойдем, перекусим, — предложил Николай Васильевич и пояснил. — Дома как-то не с руки, понимаешь?
Я возражать не стал.
Кафе оказалось неожиданно уютным, по типу небольшого ресторана. Внутри, сразу за гардеробной, через арку размещался зал на десять столиков. Причем столики были не ширпотребовские алюминиевые, а самые что ни на есть дубовые. И стулья были им под стать.
Но директор меня повел чуть дальше, в коридор. Здесь оказались несколько (я увидел три двери) отдельных кабинок.
Внезапно возникший официант поздоровался и чуть ли не с поклоном предложил садиться.
— Два мясных салата, две котлеты «по-киевски», — начал директор.
— Нет, одну котлету, — перебил я. — Мне бифштекс с яйцом.
Я успел на столе разглядеть меню.
— Одну котлету «по-киевски», один бифштекс с яйцом, — согласился директор. — Бутылку армянского…
Официант понимающе кивнул.
— Лимончик там порежь, ну, как всегда, одним словом!
— И черный чай очень крепкий, сладкий прямо сейчас! — добавил я.
— Да, — опять согласился директор. — Чай побыстрей. И шоколад?