Мой нынешний сосед Юрка Никитин в таких услугах не нуждался. Ошибок у него хватало на твердую «четверку».
Да и вообще в классе после восьмого остались одни, так сказать, «интеллектуалы» — отличники и хорошисты, у которых в плане после школы стояли институт или военное училище.
Когда у Нины Терентьевны было хорошее настроение, диктант был по произведениям Чехова, где предложения отличались краткостью и минимализмом с точки зрения пунктуации.
Если настроение было плохое, текст для диктанта мог быть взят из Достоевского или Толстого. А еще, по её словам, существовал какой-то там Набоков, чьи синтаксические структуры отличались повышенной вычурностью, но, тем не менее, строго следовали правилам великого и могучего русского языка.
Когда она объявила, что будет диктовать отрывок из «Каштанки», класс облегченно выдохнул. По крайней мере, «двоек» уже точно не ожидается.
Едва высидев остальные уроки, я поспешно направился домой — переодеться, собраться на секцию. Мишка с Андреем мне компанию не составили. По пути позвонил по номеру телефона, оставленному Николаем Васильевичем для меня. Номер оказался прямой. Трубку снял директор.
— Добрый день, Николай Васильевич! — поздоровался я. — Это Антон. Вы просили позвонить.
— Добрый, добрый! — сразу отозвался директор. По голосу стало ясно, что он обрадовался моему звонку.
— Антон! — объявил он. — Очень надо встретиться. Чем быстрее, тем лучше!
Я озадаченно замолчал, подбирая вариант.
— Антон!
— Я думаю, думаю, — сказал я. — Сегодня у меня секция. Разве что после нее, часов в шесть?
— Отлично! — обрадовался директор. — Может, на квартире у Альбины Федоровны?
У Альбины было бы неплохо. И ей я бы заодно сообщил насчет бабки Цветаны. Наверняка девчонка обрадуется. Да и мне её бы приятно было увидеть, в конце концов, признался я самому себе.
— Давайте у Альбины в шесть, — согласился я.
— Вы тогда её сами предупредите, хорошо? — попросил директор. — Мне как-то теперь и не с руки…
— Хорошо! — согласился я.
Альбина обрадовалась, услышав мой голос. И вдвойне обрадовалась, узнав, что я сегодня приду к ней в гости. Только визит её бывшего любовника немного смутил. Смутил, но не огорчил.
— Да приходите! — сказала она. — Чаем напою. Тортик с тебя.
— Договорились, Алька!
— Как ты меня назвал? — удивилась девушка. Но я уже положил трубку. Где ж взять тортик после тренировки-то? В округе ни одного подходящего магазина.
Тренировка началась с того, что Смирнов громогласно объявил перед строем о моей победе в городских соревнованиях в ⅛ финала. При этом расписал, как я в течение 6 лет, не считаясь с личным временем, регулярно занимался борьбой самбо, отдавая все силы этому прекрасному виду спорта. Он расписывал мои заслуги минут пять, после чего объявил, что воспитал будущего чемпиона и ждет таких же результатов от каждого.
Ребята в группе если и впечатлились, то не особенно. Когда тренер вручил мне красивую грамоту, сломали строй и стали меня поздравлять. Честно говоря, больше по инерции, не от души. Сашка Сорокин тоже пожал руку и буркнул «поздравляю» как-то равнодушно или даже сквозь зубы. Что, собственно, неудивительно. Процесс нарастания отчуждения ко мне в группе начался сразу же, после того как тренер выставил меня на соревнования и стал заниматься со мной по индивидуальной программе.
То же самое было два года назад. С нашей группы, как перспективного самбиста, направили на «город» Олежку Семенова. И тоже вокруг него сразу выросла стена отчуждения. Зависть человеческая, что говорить?
А вот на лице Смирнова я срисовал довольную улыбку.
— Следующий этап соревнований в субботу, — сообщил тренер. — Ожидаются две схватки. После них пройдешь в полуфинал. Понял?
Я кивнул.
— А теперь — направо! По залу бегом марш! — скомандовал Смирнов.
После тренировки я, забрав грамоту, направился на остановку. Ребята традиционно собирались в «Блинную». И, ожидаемо, меня не пригласили. Да я бы и не пошел, меня ждал Николай Васильевич. Но всё равно, было немного обидно.
За этими мыслями я чуть не забыл про тортик. Вспомнил вовремя, как раз проходя мимо булочной. Увы, из тортов на прилавке лежал только «Ленинградский» да и то, наверное, месячной давности. Придется обходиться без тортика…
Директора еще не было. Альбина, одетая в коротенький халатик, открыла мне дверь и неожиданно прямо с порога бросилась мне на шею и впилась в губы поцелуем — взасос, по-взрослому, да еще пытаясь просунуть свой язык в мой рот. Я оторопел и даже не попытался отстранить её. Через несколько секунд мои руки, словно сами, поднялись, обняли её за талию, прижимая ко мне. Белья под халатиком я не обнаружил.