Она чуть отстранилась, весело мне улыбнулась и сообщила:
— Я соскучилась!
Потом внимательно посмотрела на меня и засмеялась:
— Да ты покраснел!
Она ухватила меня за руку, потащила к зеркалу:
— Гляди!
И поддразнила меня:
— Сеньор помидор! Сеньор помидор!
Я смутился окончательно, пролепетав что-то вроде:
— Да ну тебя…
Правда, я не ожидал такого напора с её стороны. И, честно говоря, понравилось целоваться.
— Ты еще ни с кем не целовался что ли? — угадала она. — Вот мне женишок мне достался!
Я закашлялся. Альбина весело хлопнула меня по спине.
В зале она решительно толкнула меня на диван и бесцеремонно уселась ко мне на колени. Предупреждая мои вопросы, сразу заявила:
— Во-первых, ты мне очень нравишься. Во-вторых, я соскучилась. И в-третьих, я очень сильно соскучилась.
Жалобно посмотрела мне в глаза и повторила:
— Правда…
Я прижал её к себе, вдохнул аромат её волос. Сразу сладко закружилась голова и у меня совершенно не было никакого желания применить «каменную кожу».
— Сейчас твой директор придёт, — сообщил я почему-то хриплым голосом. Она нехотя встала, вздохнула.
— Поставь чайник, — попросил я. — Я тебе хотел сказать, что договорился насчет того, чтоб тебя подучили.
Она резко повернулась ко мне, нагнулась и смачно поцеловала в губы.
— Здо́рово! Ура!
И уже спокойно поинтересовалась:
— А сколько это будет стоить?
Тут уже улыбнулся я.
— Ни сколько. Только вот надо определиться, когда туда, в деревню поедем…
Альбина села рядом.
— Расскажи!
— Что? — не понял я.
— Ну, кто меня учить будет? — спросила она. — Чему учить? Вообще, всё расскажи!
— Чайник ставь! — шутливо оборвал я её. — Сейчас директор придёт! И переоденься, пожалуйста, поскромнее. Мало ли что.
Девушка демонстративно сжала губы в ниточку, нахмурилась, фыркнула и вышла из комнаты. Я, успокаивая её, уже в спину добавил:
— Расскажу, конечно. Куда ж я денусь?
Директор позвонил в дверь минут через десять. Чайник уже вскипел, заварку засыпали, залили кипятком.
Дверь открыл я сам.
— Проходите, Николай Васильевич!
Директор, значительно помолодевший после моего «хвоста ящерицы», разулся в прихожей, поздоровался за руку, огляделся и спросил:
— Куда?
Он кивком показал на кухню, потом в зал.
— Чай будете? — ответил я вопросом на вопрос.
— Сначала о деле, — ответил он и направился в зал. Я улыбнулся ему в спину и пошел следом за ним. Мы присели рядом друг с другом на диван. В дверном проёме замерла Альбина. Директор повернулся к ней, кивнул:
— Здравствуйте, Альбина Федоровна! Можно нам с Антоном побеседовать, так сказать, тет-а-тет?
— Николай Васильевич, извините, но у меня от Альбины секретов нет, — встрял я. — И еще, хочу вам сказать, надеясь на вашу скромность, что у неё такие же задатки, как у меня. Только пока задатки, — уточнил я и добавил. — Но я их намерен развивать.
— Вон оно что, — задумчиво протянул директор и решился. — Ладно.
Альбина прошла в зал, уселась в кресло. На этот раз она надела длинный толстый махровый халат, скрывавший все приятные глазу выпуклости-впуклости-изгибы её фигуры и исключавший все фривольные мысли.
— Я после твоих процедур стал выглядеть моложе, — сообщил он. — Даже зубы старые да вставные выпали. Новые выросли. Даже ломота в суставах прошла.
Я снова кивнул, как китайский болванчик. Зачем он мне всё это рассказывает, если я сам всё это сделал?
— Что вы хотите, Николай Васильевич? — оборвал я его. — В чём вопрос?
В чём вопрос, я уже примерно догадывался. Еще бы, не догадываться! У всех вопрос один и тот же, вполне закономерный — поправить здоровье. Только вот, за кого пришел просить Николай Васильевич? За жену? Детей? Мать?
— Я узнал про тебя, всё что мог, — продолжил директор. — Твоя мать работает у нас на заводе…
Я сжался. Если речь пойдёт об угрозах…
— Нет, нет! — видимо, директор уловил что-то в моем лице. — Просто твоя мать стоит в очереди на улучшение жилищных условий, и я мог бы вам помочь…
Я облегченно выдохнул. Директор посмотрел мне в лицо — я улыбнулся.
— Я бы мог вам выделить квартиру в этом доме, — продолжил он. — Двухкомнатную. Хотите, прямо на одной площадке с Альбиной Федоровной?