ВЛАДИМИР СВИРИДОВ
Дружеский шарж и рисунки
Е. ШУКАЕВА
© Издательство «Правда».
Библиотека Крокодила. 1984 г.
Однажды на встрече с читателями меня спросили о том, как стать писателем юмористом.
Я ответил, что для этого прежде всего необходимо родиться в горах Абхазии, с младенчества купаться в Черном море, и, конечно же, обязательно дружить со своими земляками, замечательными людьми с неиссякаемым чувством юмора.
Ведь недаром столетние старики утверждают, что вначале была Гудаута, а потом Габрово, и при этом хитро улыбаются!
Одним словом, если кто усомнится в моих рекомендациях, может сам на себе испытать…
ПЛЯЖ
(Из цикла «Курортные страсти»)
Если театр начинается с вешалки, то пляж — с табло, информирующего отдыхающих о температуре воды и воздуха, и бурлящей страстями и южным темпераментом длиннющей веренице торговцев фруктами, вином и другими многочисленными дарами Кавказа.
Возле табло возился человек с красноречивой повязкой «Дежурный по пляжу». Он, прищурившись на нестерпимо палящее солнце, повесил против надписи «ТЕМПЕРАТУРА ВОЗДУХА» трафарет с цифрами: +30°, затем поместил в графу «ТЕМПЕРАТУРА ПЕСКА» надпись +20°, после чего повернулся в сторону моря, почесал затылок, чуть задумался и крикнул:
— Эй, Гиви, сколько там у тебя?!
Гиви, молодой, вялый парень с черной повязкой на руке, на которой кривыми буквами написано «Спасатель», подошел к воде, небрежно сунул ногу в набегавшую волну и улыбнулся дежурному.
— Сколько хочешь?
— Кончай шутки, я серьезно.
— Тогда двадцать пять!
На табло появилась новая надпись: «ТЕМПЕРАТУРА ВОДЫ +25°.»
Стоявший неподалеку мужик с махровым полотенцем и с красным, но явно не от загара носом толкнул Игоря в бок и, засмеявшись, сказал:
— Гляди, вода двадцать пять градусов. Еще бы добавить градусов пятнадцать и можно пить.
Игорь быстро разделся и побежал купаться. Начал он с батерфляя, потом перешел на брасс, затем нырнул и поплыл под водой. От буйка он вернулся, плывя на спине и поднимая вокруг себя огромное количество искрящихся на солнце брызг. Ему было хорошо. Он вышел на берег и направился к месту, где оставил свои вещи. Одежды не было! Игорь сделал несколько кругов, но место стоянки так и не обнаружил. Единственная примета, по которой он запомнил пятачок, где раздевался, был толстяк с книгой «Худые живут дольше».
— Вы случайно не видели моих вещей?
— Какие вещи? — поинтересовался толстяк.
— Здесь были куртка, рубашка, джинсы и туфли…
— Джинсы?! Какого размера?
— Сорок восьмого.
— Жалко, а у вас случайно пятьдесят шестого нет? На меня.
— Тьфу! — разозлился Игорь и бросился к пожилому плешивому человеку, игравшему в шахматы с мальчиком.
— Вы, извините, не заметили, я здесь рядом с вами разделся и оставил брюки. Может быть, вы обратили внимание?..
— Какие еще брюки! Я вон даже не заметил, как этот шкет у меня под носом коня съел.
— Дядя Коля, вам шах! — весело закричал «вундеркинд».
На что дядя отреагировал весьма сурово:
— Ты не радуйся, не радуйся. Если еще раз выиграешь — вообще не пущу купаться.
Кто-то взял Игоря сзади за локоть. Это был тот самый мужик с махровым полотенцем, который острил возле температурного табло. Наклонившись к Игорю, он доверительно прошептал:
— К твоим вещичкам, браток, ноги приделали и увели.
— То есть? — с удивлением посмотрел на него Игорь.
— Значит, так: подошел такой маленький, горбатый в очках и в шляпе, все твои шмутки забрал в мешок, сел на велосипед и уехал.
— Куда? — задал идиотский вопрос Игорь.
— На улицу Руставели, там около светофора, с правой стороны есть большой желтый дом. Понял? Значит, поднимаешься, на второй этаж, комната 35, с двух до пяти, и тебе все вернут. Только не опаздывай.
— А почему с двух до пяти? — оторопело поинтересовался Игорь.
— Потому что психиатр принимает с двух до пяти…
И мужик с махровый полотенцем разразился диким хохотом.
— Да ты не обижайся, я вообще люблю пошутить. Хохмач я, понял? С рождения такой.
— А знаешь, как из песочных часов будильник сделать? — «Шутник» обратился уже к мальчику-шахматисту.
И не дожидаясь ответа, он зажал в руке горсть песка и тонкой струйкой высыпал его в рот спящему приятелю. Тот проснулся. Потряс головой и, не говоря ни слова, ударил «шутника» по голове шахматной доской. «Шутник» криво улыбнулся и, потирая темя, сказал:
— У моего братана тоже с юмором все в порядке. А?!
И разухабистые «братья» с улюлюканьем понеслись к воде, сметая все на своем пути — шезлонги, лежаки, одежду и перепуганных курортников. Шахматисты, чертыхаясь, собирали фигурки…
Неподалеку стояла женщина с медицинскими весами. Она тоже, как считал Игорь, входила в число потенциальных свидетелей таинственного исчезновения его аксессуаров. Но только Игорь открыл рот, чтобы спросить ее об этом, как она опередила его:
— Денег не дам, можешь не просить. Знаю я эти байки. Тут один уже три года ходит и все говорит, что его ограбили. Утром деньги собирает на дорогу домой, а вечером оказывается, что ему дальше шашлычной и ехать некуда.
— Ваш Боренька поправился еще на триста. — Весовщица порадовала бабушку малыша, который в это время стоял на весах.
Игорь присел на песок. Ему надо было обдумать, как жить дальше: без брюк, без денег и документов в чужом городе.
Бабушка открыла огромную сумку и принялась за очередное кормление внука.
Игорь смотрел на снедь, извлекаемую из бездонной сумки, и только сейчас понял, как он голоден. Внук воротил лицо от вилки с котлетой, а бабушка втолковывала ему:
— Вот если ты не съешь котлетку со сметанкой, то я все отдам вот тому дяде. Правда, дядя, вы все это съедите, если Боренька не будет кушать? — обратилась старушка к Игорю.
— Еще как! — ответил Игорь, чувствуя, что по выработке желудочного сока он уже работает в счет будущего года.
На набережной появилась торговка с огромной корзиной вареной кукурузы на плече. Бабка моментально рванулась к ней.
Пока она отсутствовала, внук с радостью предложил Игорю свою еду.
Вернувшись с обжигающей руку кукурузой и увидев пустую посуду, бабушка радостно ахнула, поцеловала Бореньку и даже разрешила ему поиграть с детьми в мяч.
Из-за полноты, достигнутой неутомимыми стараниями любимой бабуси, ребенок был настолько неуклюж, что, как только мяч в игре попадал к нему, он тут же отправлял его куда-нибудь в сторону и мяч время от времени оказывался либо на животе, либо на голове лежавшего на топчане Игоря, который, накрыв голову журналом с огромной фотографией обезьяны на обложке, сладко спал под благодатным летним солнцем. Он был волосат, и поэтому фотография в сочетании с его туловищем выглядела особенно смешно.
Несколько раз дети нарушали сон, будили его резкими ударами мяча. Тогда он садился на топчан и грозился надрать ребятам уши. Наконец, когда в очередной раз мяч шмякнулся об его живот, он вскочил и с яростью воткнул в мяч Боренькину вилку. Воздух с шипением выходил из мяча, лежащего рядом, а дети как ни в чем не бывало продолжали гонять мяч. Игорь спросонья ничего не понимал, он медленно поднял глаза и увидел, что над ним, уперев кулачища в бока, грозно раздувая ноздри, стоит огромный амбал, а чуть выше на парапете стоят его друзья-волейболисты и с нетерпением ждут, когда их друг принесет мяч и они смогут продолжать игру.