Они прошли через всю яхту, завернули в сторону и лишь тогда Олег остановился. Саша осторожно высвободила руку и вцепилась пальцами в металлические поручни. Как тут не вспомнить легендарную сцену из культового «Титаника». Несмотря на давность его выхода, Саше нравился этот фильм. Да и какой девочке он может не нравиться?
– Что происходит, Саш?
Олег, как всегда, начал без предисловий.
Саша прикрыла глаза и медленно втянула в себя прохладный запах моря. Сейчас, как никогда, она была благодарна Олегу за то, что он привез её в Крым.
– У тебя странное настроение весь вечер. Ты замкнута, молчалива. Нет, я, конечно, привык, что ты не говорлива, и меня, черт возьми, это вполне устраивает, но всему есть мера! Какого хрена происходит? Если тебя кто-то обидел…
Саша не смотрела в его сторону, он стоял достаточно близко, их плечи соприкасались, и она явственно чувствовала исходящее от него вибрацию, негодование. Осетин сдерживался. Снова.
– Олег, – сказать задуманное оказалось куда труднее. Слова комом застряли в горле, и нещадно давили.
– Да?
Он так же смотрел на море, и ей даже от этого было легче. Как бы она вынесла его прожигающий, гипнотизирующий взгляд – непонятно.
– Я хочу домой.
Ну вот, сказала.
Саша замерла, перестала дышать, даже невольно голову втянула в плечи, ожидая его реакции. То, что она будет, не вызывало сомнений.
И всё же она оказалась неожиданной.
– Домой, значит, – Олег говорил тихо, но в его интонации слышалась ярость, приправленная горечью и подавляемым цинизмом.
– Да.
Саша не понимала, откуда в ней взялась смелость продолжить диалог.
– Наигралась со мной уже?
Черт, о каких играх он говорит…
– Олег…
– Что, мать твою, Олег? Я знаю, как меня зовут!
– У нас договор, и я от него не отказываюсь, просто, пойти…
– А если я не хочу ничего понимать?!
Он всё же посмотрел на неё, Саша не могла остаться безучастной и так же повернула голову и сразу же вздрогнула. В эту секунду взгляд Олега испепелял, выжигал дотла.
И Саша чувствовала, как горит душа…
Или внутри её тела всё горело?
– Прости, – она закусила нижнюю губу. – Я знаю, я должна. И я отработаю, но, прошу, давай в Москве… Ай!
Мужские пальцы впились в нежную кожу предплечий и с силой сжали. Олег явно не рассчитывал давление пальцев, и завтра на её теле будут красоваться синяки. Потом он тряхнул её, и голова Саши заболталась, как у тряпичной куклы.
– Знаешь, что…
Он не договорил, грязно выругался.
– Можешь собирать вещи. Свои. Завтра я вызову катер, и тебя отвезут на берег. Билет до Москвы организую тоже. А там к моему приезду… поговорим.
Его «поговорим» прозвучало похлеще любых угроз.
Он сразу же отпустил её и, не давая возможности что-либо сказать в ответ, выпалил следом:
– На сегодня – свободна.
Сашу точно ледяной волной окатило. Когда она решила поговорить с ним, и продумывала за время представления, что и как ему скажет, она предполагала, что он рассердится, даже вспышку ярости ожидала. И всё же она оказалась неожиданной. Сдетонировала так, что Саша испытала настоящую физическую боль.
От его негодования, от его… безразличия.
Пошла вон – так истолковывались его слова. Это он наигрался, натешился и теперь с легкостью готов был освободить её. А то, что ожидало её по его возвращению в Москву… да кто же так далеко заглядывал?
Олег больше ничего не сказал, развернулся на пятках, обдав её терпким ароматом своего парфюма, приправленного морским бризом, солеными каплями, что приносил ветер, и ушёл.
Глава 4
Олег сорвался.
Не выдержал.
Он никак не думал, что на простое желание Саши вернуться в столицу, понимай – к родителям, отнесется столь негативно. А всё почему? Он не хотел её отпускать!
Черт!
Сомкнув плотно зубы, Олег пересек палубу, где продолжалось веселье. Его несколько раз пытались задержать, просили присоединиться, но он каждый раз отмахивался. Хватит, концерт закончился. Его и так уже заждались. Он сам себе напоминал ледокол, прущий без остановки, представляющий опасность. В какой-то степени так и было. Адреналин в крови не просто зашкаливал, он достиг максимальной точки и фонтанировал, жестко отдаваясь в голове темными позывами. Осетин знал, сейчас на его лице застыла гримаса жестокости, и даже шрамы, к которым он относился довольно равнодушно, выделялись на фоне бронзового загара и отросшей щетины, что больше напоминала неаккуратную бороду.
Ещё Олег хотел выпить. Не, не выпить, напиться. Это разные вещи. Причем, напиться в хлам, чтобы ничего не чувствовать, не видеть, не планировать. Достичь своей собственной нирваны. Когда он последний раз напивался в хлам? Олег и не помнил. Давно. Да и было ли подобное вообще?