Он кивнул в ответ, чувствуя, что не в силах говорить. Рэнд привык играть и побеждать. Даже с женщинами. Победы придавали ему сил и уверенности в себе. А в глазах Коррин он заметил ранимое выражение и понял, что это не игра. Или, по крайней мере, игра, в которой не будет победителя.
— Привет, — наконец ответил он с притворной беспечностью.
Ему с трудом удавалось держать себя в руках. Его обуяла страсть, женские чары впервые действовали на него подобным образом. Действие душа свелось на нет. Рэнд на такое не рассчитывал.
В отношениях с женщинами Рэнду удавалось добиваться успеха по одной простой причине: он никогда не собирался оставаться с ними насовсем, и поэтому ему было легко обращаться с ними так, будто они — главное в его жизни.
Однако сейчас он ясно понял, что, если главным в его жизни станет Коррин, ему не захочется с ней расставаться. А он не мог просить кого бы то ни было разделить с ним его мрачный мир, его реальность. Это для окружающих он был беззаботным преуспевающим бизнесменом, но глубокой ночью, под покровом темноты, он помнил, каков его мир на самом деле.
— Можем ехать? — спросил он, направляясь к двери. Если он дойдет до машины и станет думать только о дорожном движении, желание оставит его. «Ну да, конечно», — хмыкнул внутренний голосок.
— Э-э… Рэнд.
Он оглянулся через плечо и взглянул на Коррин. Она обхватила себя руками за талию, как будто всеми силами пыталась от чего-то защититься.
— Спасибо.
— За что?
— За победу.
— Нет проблем, — ответил он.
— Это для тебя нет проблем, обо мне такого не скажешь.
— Ты же сама сказала, что победа — еще не все.
— Может быть, дело в адреналине, который возникает из-за риска.
— Причем здесь риск?
— Я не уверена в реакции Пола.
— Пол — славный парень, — сказал Рэнд. Почему, черт возьми, они заговорили о Поле?
— Да, он… славный.
К чему этот пустой разговор? Рэнд уронил сумку и направился к Коррин.
— Славный, ну и что из этого? — спросил он, когда между ними осталось не больше дюйма.
— Ты не считаешь Пола славным?
— Кори, я вот-вот сорвусь. Меньше всего я сейчас думаю о Поле.
— А о ком ты думаешь?
— А ты не догадываешься!
Она пожала плечами.
Он взял ее лицо в ладони, наклонил голову и прильнул к сладким губам. Коррин выронила сумку и обвила его плечи руками, прижимаясь к нему. Он никуда не поедет. Не сейчас. Пока не утолит бушующий в нем голод.
Но не здесь, подумал Рэнд. Им надо найти какое-нибудь уединенное место. И еще… ему необходимо подумать. Он поднял голову и провел большим пальцем по нижней губе Коррин. Ее сладкие пухленькие губы были созданы для его поцелуев.
Наконец он отошел в сторону и взглянул на часы.
В глубине души он был растроган. Более чем растроган — ведь ради него она забыла о собственной осторожности.
Но Рэнд хорошо знал, что такое судьба. Знал, что нельзя иметь все. Когда-то он решил довольствоваться богатством. Это не так рискованно, как чувства.
— Что ж, поцелуй был очень неплох, — сказал он.
— Можем ехать домой, — ответила она, схватила соломенную сумку и вышла из клубной раздевалки, не сказав больше ни слова. Но ее походка и прямая спина, ее расправленные плечи, ясно говорили Рэнду: «Ублюдок».
В ее походке не чувствовалось гнева, пожалуй, только разочарование. А Рэнд не привык вызывать у женщин подобные чувства.
Коррин гордилась своим умом. Ей никогда не нужно было объяснять, повторять или показывать дважды. Поэтому, сидя рядом с Рэндом в машине, она поняла, что больше никогда не выйдет из своей раковины. Никогда в жизни.
Она знала, что не нужна Рэнду. Она никому и никогда не была нужна. Но… он был ей все еще нужен. Коррин все еще чувствовала, как Рэнд прижимается к ней, ей было просто необходимо снова оказаться в его объятиях.
Только он ее не хотел. И ясно дал понять это одним коварным ударом. Неужели он заметил, что ее полюбить нельзя? Коррин обхватила себя руками за талию. Ей стало холодно при мысли о том, что он так легко угадал ее слабое место. Единственный желанный мужчина понял, что она неполноценная женщина.
— Замерзла? — спросил он.
Она покачала головой. Поудобней устроившись на сидении, она стала пристально рассматривать окружающий пейзаж за окном. Всю жизнь она прожила во Флориде… создала себе уютную нишу. И лишь сегодня поняла, каким холодным и одиноким оказалось ее место под солнцем. Будущее внезапно предстало совсем в ином свете. Коррин вдруг представила, как на склоне лет будет жить в одиночестве и думать только о своей компании.
— Ты уверена? — спросил Рэнд, когда они проехали еще несколько миль.
— Да, — твердо ответила она. Похоже, он протягивает ей оливковую ветвь. Почему бы, черт возьми, просто не принять ее?
Но она не могла. Всю свою взрослую жизнь Коррин старалась держать окружающих на расстоянии. Один-единственный раз ей захотелось сблизиться — не с любым человеком, а с Рэндом, — но он не пошел ей навстречу.
Рэнд занялся радио, настраиваясь на волну «тяжелого рока». Из динамиков полилась музыка, и Коррин пришло в голову, что таким образом он пытается привести свои мысли в порядок. Она снова и снова мысленно возвращалась к его словам… Поцелуй был очень неплох.
Их объятия выбили Коррин из колеи, она перестала себя узнавать, поняла, что присутствие этого мужчины изменило ее целиком и полностью.
Почему именно он? Что такого в этом Рэнде? Он ее настораживал, притягивал, и внезапно Коррин поняла, что больше не выдержит. Она выключила радио, и Рэнд повернулся к ней. Он взглянул на нее, приподняв темные очки и вопросительно вскинув бровь. Она не удержалась и передразнила его. Рэнд ухмыльнулся, но промолчал.
— Ты что-то хотела сказать?
— Да. — Она хотела его. Даже если речь шла только о коротком романе. Но как ей попросить мужчину, услуги которого она купила в интересах дела, внезапно сделать их отношения личными?
— Почему…
— Что «почему»?
— Я хотела сказать, почему бы и нет? С тех пор, как мы познакомились, ты со мной флиртуешь, а когда я, наконец застигла тебя врасплох…
Она всегда знала, что никого не сумеет удержать, но не хотела, чтобы Рэнд это понял. Правда, он уже все понял.
Это началось с ее родителей и сопровождало Коррин на протяжении всей жизни. При ее сообразительности давно пора было обо всем догадаться. Но в глубине души всегда оставалась надежда, что, может быть, сейчас кто-нибудь захочет остаться с ней.
Рэнд грубо выругался еле слышным шепотом. Он сбросил скорость и свернул на обочину. Он не смотрел на Коррин и не сводил глаз с ветрового стекла. Не говоря ей ни слова, Рэнд потер лоб.
— Мне показалось, что большего ты от меня не хочешь, — наконец выговорил он.
И Коррин сдалась. Почему она начинала понимать, как важен для нее человек только после того, как он уходил?
— Это не так.
Рэнд остановил машину и повернулся к Коррин, его рука оказалась у нее за спиной. Он не прикоснулся к ней, но она почувствовала тепло его тела. Даже если она совершит глупость, этот мужчина для нее важен и она не позволит ему уйти просто так.
— Так в чем проблема?
— Не знаю. Просто…
— Что? — спросил Рэнд. Он снял очки, и зеленые глаза пристально взглянули на Коррин.
— Так, как ты, меня не целовал ни один мужчина, — сказала она.
— Вот как? — Голос у него стал низким и хриплым, Рэнд положил руку ей на затылок и обвел его медленным, чувственным движением.
— Боже, зачем я тебе об этом сказала? Ведь у тебя такое самолюбие!
Его прикосновения мешали ей думать, но она не хотела, чтобы Рэнд остановился.
— Дело не в самолюбии. Тебя нелегко понять.
— Мне досталась трудная жизнь, — тихо сказала Коррин. В действительности она была не такой, какой хотела казаться окружающим, и Рэнд должен был это понять.
— Я не хочу тебя обидеть, — сказал он, отводя взгляд и убирая руку.
А может быть, она все же кое-что для него значит? Легче всего было бы промолчать и уйти от этой беседы, но ей не хотелось упускать возможность поговорить с Рэндом. Ему удалось затронуть то дикое и неукрощенное, что таилось у нее в душе. Она взяла его за руку.