Уже дома, лежа без сна в постели, Рамиля поняла, что после того, как она рассказала Рихарду свою историю, у нее ни разу не было ни одного приступа паники. Похоже, общение с ним пошло ей на пользу, и ей вдруг стало невероятно тоскливо от осознания, что с этим навсегда покончено. Она уткнулась носом в подушку и беззвучно заплакала.
Комментарий к Глава десятая.
Отбечено — milladay
========== Глава одиннадцатая. ==========
***
Ich laufe davon
Will mich befreien
Doch das Unglück, es holt
Mich immer wieder ein
Trinkt meine Tränen
Springt in mein Blut
Frisst meine Träume
Und füttert sich gut, ja (1)
Рами вынула наушники и бросила их на кровать рядом с собой. Она слушала эту песню на повторе, кажется в сотый раз, надеясь, что голос Тилля даст сил, но то ли песня была слишком уж депрессивная, то ли после личного знакомства с Тиллем этот метод больше не работал. Она чувствовала себя паршиво, так паршиво, что не было сил встать с кровати и сходить в ванную, чтобы почистить зубы перед сном. Рами снова потянулась за наушниками, но тут же подумала, что достаточно с нее жалости к себе, и рука безвольно упала на одеяло.
Шторы на окнах были плотно задернуты, но приглушенный желтый свет уличных фонарей все равно проникал в комнату, да только для Рамили наступила бесконечная ночь. «Alle Tage ohne Licht»(2), так он поет. Тилль словно побывал в ее мыслях, когда писал эту песню.
С того дня, когда она ушла с концерта и решила больше никогда не видеться с группой, прошло три недели, и Рами сдержала данное себе обещание, хотя это далось ей очень тяжело. Несколько раз звонил Лоренц, но она не отвечала на его звонки, и он перестал ее беспокоить. Рихард не объявлялся, хотя Рами втайне надеялась, что он будет искать встреч. Она думала о нем слишком часто, к ее удивлению именно его дружеской поддержки ей так не хватало сейчас. Но, похоже, она ошиблась на его счет, и он вовсе не был другом, ведь ему не было до нее никакого дела. Никому в целом свете нет до нее дела, и даже если сейчас она вскроет себе вены, никто не станет сожалеть о ее смерти. Разве что Роберт рассердится, ведь ему придется срочно искать ей замену. По щекам потекли слезы, но Рамиля даже не пошевелилась. Последние дни она так часто плакала, что уже привыкла к ним, как привыкла и к саднящей боли в груди, которая не проходила ни на минуту. Медленная пытка, тиски сжимающие сердце. Кажется, еще немного и от него ничего не останется. Mein Herz auf und davon (3), как поет Тилль. Но ведь это не может длиться вечно? Жила же она как-то раньше, до того как познакомилась с ним лично.
Нужно было выбираться из этого дерьма. Болото отчаяния засасывало ее все глубже, еще несколько недель в таком состоянии, и она уже не сможет справиться с искушением и прикончит себя острым ножом для разделки рыбы. А между тем, она обещала Рихарду, что никогда так не поступит. «Нет ничего хуже людей, которые не умеют держать свое слово», говорил папа. Собрав силы, Рамиля рывком села на постели, сжала кулаки и произнесла вслух:
—Я справлюсь! — Она чуть помолчала, а потом выкрикнула эти слова еще раз. — Я справлюсь!
Легче не стало, боль не прошла, но она и не ждала этого. Боль дает силы двигаться дальше, позволяет помнить, что ты еще жив, и Рамиле стоит быть ей благодарной. Рами встала и пошла в ванную.
Она умыла лицо ледяной водой, почистила зубы. Сейчас нужно лечь спать, а уже завтра утром встать пораньше и заставить себя выйти на улицу. Прогуляться по городу, зайти в кофейню, отведать шоколадный торт Захер, которым славится столица Австрии. Говорят, шоколад помогает поднять настроение.
Ганс привезет продукты только в десять, а до этого у нее будет время, чтобы насладиться красотой старинной европейской столицы. Здесь давали всего один концерт, и уже завтра вечером они уедут в следующий город. Рами просто обязана выйти из дома и пройтись по улицам, хочет она того или нет. Не так часто ее селят в историческом центре города неподалеку от основных достопримечательностей: галереи Альбертина, пешеходной улицы Грабен, Австрийской национальной библиотеки и Собора Святого Стефана.
Рамиля бросила короткий взгляд в зеркало. Волосы на голове сильно отрасли, и она стала выглядеть чуть мягче и старше. Еще пара месяцев без стрижки и у нее будет короткое каре, такое же, как она носила в школе. Смотреть на свое отражение совсем не хотелось. Рами отвела взгляд, вышла из ванной, вернулась в спальню, упала на постель и почти сразу крепко уснула.
А на утро стало лучше. Не то, чтобы хорошо, но хотя бы не ужасно. Рами смогла сделать небольшую зарядку, приняла душ, надела джинсы и футболку, выпила стакан прохладной воды и вышла из квартиры на еще безлюдную улицу. Рассвело. Пахло свежестью и выпечкой. Рами огляделась по сторонам и пошла направо, вдоль улицы, разглядывая старинные каменные дома, выстроенные, словно по линеечке. Вскоре она попала в небольшой городской парк, где в этот час ей встречались только бегуны, одетые в обтягивающие костюмы и выглядящие очень по-деловому. Она полюбовалась на памятники композиторам, побродила по дорожкам вокруг пруда, перешла по мостику канал Виенталь. Здесь особенно пахло рекой. Рамиля несколько минут стояла на мосту и смотрела вдаль, туда, где вода канала скрывалась в черноте подземного туннеля и ни о чем не думала, просто вдыхала свежий воздух, ощущая, как к ней постепенно возвращается желание жить.
Сделав полный круг, Рамиля вернулась на другой берег и присела на деревянную лавочку, достала телефон, проверила сообщения от Роберта. Но было лишь начало седьмого утра, и он пока не объявлялся. Чуть передохнув, Рамиля отправилась к Собору Святого Стефана, символу города и обязательной для посещения всеми туристами достопримечательности.
К ее разочарованию она пришла слишком рано, и попасть внутрь не получилось, но и снаружи собор впечатлял. Величественное сооружение в готическом стиле, возвышающееся над площадью. Когда Рами стояла, задрав голову и любовалась устремленной ввысь южной башней, ей вспомнились строчки Тилля из песни Bestrafe mich. «Твое величие делает меня ничтожным». Именно так она себя здесь и ощущала — ничтожной и совсем маленькой. Это было неприятное чувство. Рамиля отвела взгляд и направилась назад, но уже другим маршрутом. Она проголодалась и мечтала зайти по дороге в кафе Захер в одноименном отеле, чтобы отведать кусочек знаменитого на весь мир шоколадного торта и выпить чашку кофе.
У кафе она оказалась в начале восьмого, когда они только открылись, и ей повезло попасть внутрь без очереди. Здесь пока было малолюдно. Немного помпезно, но в целом уютно. Пахло ванилью и шоколадом. Рамиля взяла маленький кусочек торта за пять евро, чашку кофе и разместилась за небольшим столиком у окна, с видом на Венскую оперу. Она только приступила к трапезе, когда услышала мужской голос:
—Как приятно встретить кого-то знакомого в этот ранний час. Привет, Рамиля.
Рами подняла голову и увидела прямо перед собой Флаке, одетого по обыкновению с легкой небрежностью: светлая футболка, голубые джинсы, мягкие кожаные мокасины, а на носу блестят очки в тонкой металлической оправе.
—Привет, Кристиан, — она сдержанно улыбнулась, ощущая смесь стыда и неловкости.
—Можно присесть? — спросил он, указав на место напротив.
Рами молча кивнула и опустив взгляд, принялась с нарочитым вниманием разглядывать содержимое своей тарелки.
—Я звонил тебе пару раз, но ты не отвечала, — беззаботно сказал Лоренц, и Рами стыдливо подняла глаза, но, к ее радости, он тут же перевел тему. — Как тебе знаменитый австрийский торт?
Рами удивленно посмотрела на свою тарелку, она умудрилась съесть уже половину десерта и даже не заметила его вкуса. Вот черт, только она могла потратить пять евро столь бездарно.
—Я так задумалась, что даже не поняла, — ответила Рами со смущенной улыбкой, и Флаке тут же улыбнулся в ответ.