Несмотря на эти решительные действия, необходимо отметить, что Франция была не готова к войне. Численность пехоты и кавалерии вследствие сокращения штатов значительно уменьшилась. Что же касается артиллерии, то здесь ситуация была совсем неординарной. По инициативе адъютанта Бонапарта генерала Мармона была начата глобальная реформа материальной части полевой артиллерии. Для ее осуществления необходимо было перелить все существующие артиллерийские стволы. «Они были уже привезены в литейные мастерские и их начали распиливать, чтобы бросить бронзу в печи, — вспоминает адъютант Наполеона Савари. — В общем, ни одна из составляющих армии не находилась в готовности»12. Савари дальше добавляет: «Я спрашиваю себя, неужели подобное состояние (армии и флота) могло вызвать беспокойство наших соседей? Или напротив, быть может, именно это положение дел вызвало надежду наших врагов, и они снова взяли в руки оружие, которое когда-то сложили лишь с сожалением»13.
То, что Франция не была готова и не готовилась к войне, было широко известно. И, хотя начало боевых действий не вызвало бурного воодушевления, общественное мнение страны было целиком и полностью на стороне Первого консула. Никто не сомневался, что за разрыв мира ответственно английское правительство. Депутат Законодательного корпуса Фонтан обратился к Бонапарту от лица высших учреждений страны: Сената, Законодательного корпуса и Трибуната. «Англия не может более утверждать, что она защищает принципы справедливости и общество, потрясенное в своих основах... отныне нам предстоит защищать права народа и принципы гуманизма, отражая самую несправедливую агрессию со стороны нации, которая ведет переговоры, лишь чтобы обмануть, и заключает мир, чтобы начать войну... Гражданин Первый консул, в такой момент, подобно Вам, французский народ не может иметь иные мысли, кроме великих, иные чувства, кроме героических. Он победил, чтобы жить в мире, он желал его, как Вы, но, как и Вы, он не боится войны»14.
Даже если в напыщенном слоге этой речи чувствуется казенный энтузиазм, нужно отметить, что в ответ на призыв Бонапарта по стране прокатилась волна искреннего патриотического подъема. Департамент Луаре был первым, который заявил о том, что он жертвует сумму в 300 тыс. франков на постройку 30-пушечного фрегата. Париж не мог остаться в стороне, и его муниципалитет ответил тем, что столица жертвовала средства на постройку 120-пушечного линейного корабля. Ну а далее, в соответствии с иерархией муниципалитет Бордо объявил о готовности дать деньги на 80-пушечный линейный корабль, Марсель — на 74-пушечный, департамент Жиронда собрал 1 600 тыс. франков на морское строительство, департамент Кот д'Ор — деньги на 100 орудий крупного калибра. Итальянская республика выделила 4 млн. лир на сооружение двух фрегатов и двенадцати канонерок...
Ясно было, впрочем, что, несмотря на все эти благородные жесты, французский флот был недостаточно силен, чтобы победить англичан исключительно в морской войне. Чтобы представить себе, насколько силы отличались, достаточно взглянуть на следующую таблицу:
| Франция | Англия | |||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| лин. кор. | фрегаты | прочие | лин. кор. | фрегаты | прочие | |
| В строю к началу войны | 23 | 25 | 107 | 39 | 132 | 170 |
Примерно за 3 месяца французы могли значительно усилить свой флот за счет приведения в боевую готовность законсервированных судов. В результате в строй могло быть поставлено до 58 линейных кораблей. Однако англичане за этот же период могли усилить свой флот 130 линейными кораблями, доведя их общую численность до 169!
Даже с учетом того, что французы могли увеличить свои военно-морские силы за счет помощи голландского флота, преимущество британцев на море было неоспоримым. Необходимо было примерно десять мирных лет и огромное финансовое напряжение для того, чтобы довести численность и качество французского флота до уровня английского. Но этих десяти мирных лет у Бонапарта не было. Единственным средством для достижения победы был удар сухопутными силами прямо в сердце Англии. Для этого необходимо было перебросить через пролив мощную армию. Идея десанта на Британские острова буквально носилась в воздухе. «Любой моряк, который знает берега пролива, скажет, что для успеха нужно лишь упорство и выдержка в ожидании благоприятного момента, чтобы нанести решительный удар. Лишь немногие мили отделяют нас от Англии, и какой бы бдительной ни была служба ее крейсеров — они не смогут при определенных обстоятельствах остановить множество легких и быстроходных судов»15, — писал военно-морской министр Декре.