Тонкая рука девушки потянулась вперед, и пальцы ухватились за плечо сидящего на лавочке Кронви. Тот сделал вид, что его ничего не смущает, не оттолкнул руку девушки, а лишь широко улыбнулся и что-то сказал. Эмиль еще некоторое время помялся на месте, после чего, грустно вздохнув, развернулся и пошел на пару, звонок на которую обещал прозвенеть совсем скоро. Он отдаст тетрадь позже. Наверное.
Прошло некоторое время с тех пор, как они начали с Луисом общаться ближе, чем просто знакомые. Кронви стал другом для тихого и замкнутого Эмиля. Лу, казалось, было слишком много. Он, веселый, задорный, чудесный собеседник, множество раз вытягивал Джонса на разговоры, выводил из того состояния задумчивости, в котором Эмиль частенько пропадал. Луис, как лучик теплого солнца, согрел ледяное царство, в котором поселился Джонс после смерти Анны.
Эмиль все еще пока не мог стать полностью открытым с Луисом, настороженно относясь к любым изменениям в своей жизни, но первый шаг был сделан — Кронви переступил черту, проведенную рядом с сердцем.
***
Лу выплыл из душа и сладко потянулся. Выходной день начинался с хорошей погоды и прекрасного настроения. Следовало продолжить в том же духе, поэтому Кронви цапнул со стола телефон и быстро набрал сообщение Эмилю:
«Дружище, ты как хочешь, но я не дам тебе киснуть дома! Мы идем гулять и развлекаться, а чтобы ты не вздумал отказаться, я подкуплю тебя черничными кексами — принесу на завтрак. Вытаскивай свой нежный зад из кровати!»
Он прекрасно знал, что Эмиль никогда не просыпается рано и любит понежиться в постели, а, значит, можно запросто успеть заскочить в кондитерскую и приобрести вкусную выпечку с пылу, с жару. Еще будет круто захватить несколько яиц и молока — этот парень обожает разные омлеты, но совершенно не умеет их готовить. Зато у Луиса пока только это и получается, без ущерба для сковородок и кастрюль.
Готовить Лу начал не столь давно, этому его научил один из однокурсников, Масая Китагава. Многие японцы, сказал этот парень, любят готовить и даже участвуют в кулинарных шоу. И ведут блоги. Так что, никогда не помрут с голоду без матери и жены. Кронви слегка обиделся за своих соотечественников — в Америке многие мужчины тоже умели готовить! Но следовало защищать честь не только словами. И Лу принялся учиться навыкам поварского искусства.
К сожалению, не все блюда получались съедобными, но Кронви не унывал. Эмиль выразил горячее желание поддержать друга в столь нелегком деле и даже стать личным дегустатором, а Масая постоянно подкидывал рецепты попроще, и объяснял хитрости и премудрости.
И, все же, пока что единственным, чего не пригорало, не было пересолено или пересушено-недоварено и прочее «недо», оставался омлет. Любой. А рецептов оказалось очень много.
В супермаркете Кронви уложил в пакет сыр, зелень и пару томатов — сегодня омлет будет по-французски. Эмиля следовало брать на «слабо», тогда есть шанс вытащить друга из дома до полудня. Иначе он будет ныть и закукливаться в одеяло часа полтора кряду, никакими силами не выпутаешь. Только аромат еды поднимет блондина с кровати и заставит топать умываться — чего Джонс никогда себе не позволял, это разгуливать в присутствии Луиса с нечищеными зубами.
А Кронви вовсе и не парился по этому поводу. Заспанный и медленно соображающий друг был настолько милым, что хотелось его нежно потискать, как плюшевого медведя. Странное желание, учитывая, что Лу уже давно убедился — на девушку Эмиль вовсе не походил, стоило только узнать его получше.
***
Светлые волосы создавали на голове Джонса подобие вороньего гнезда, но блондин проигнорировал расческу, стремясь на завтрак, которым коварный Луис значительно растопил его сердце. Эмиль производил впечатление до того забавное, что Кронви едва сдерживался, чтобы не пощекотать его, как какого-нибудь карапуза, и только хихикал тихонько.
Когда Луис в очередной раз прыснул в кулак, пытаясь прикрыть смешок покашливанием, Эмиль окончательно смутился, легко покраснев, думая, что, видимо, выглядит совсем нелепо, раз уж Кронви похихикивает над ним. Торопливо уписывая за обе щеки пышный омлет, Эмиль уткнулся взглядом в свою тарелку.
Джонс вообще не понимал, как так вышло, что он позволил Луису приходить в гости, нарушая личное пространство. Дом Эмиля никто никогда не посещал, да и сам блондин не особо-то кого-либо ждал в силу того, что ему казалось, будто его жилье — это крепость, защищающая от вторжения тех, кто способен причинить боль.
Но как-то раз Луис спросил, где живет Эмиль, и тот отделался общей фразой, не уточняя адрес. А потом на его пороге предстал Кронви, улыбаясь во все двадцать восемь, и Джонс опешил от неожиданности, размышляя, что сделать лучше: впустить неожиданного гостя или захлопнуть перед его носом дверь. Не просто же так Луис Кронви сын полицейского. Раздобыть информацию для парня не являлось большой сложностью.
Джонс терялся. Он начинал испытывать к сокурснику то, чего не должен испытывать парень по отношению к другому парню, если тот — натурал. Вглядываясь в зеленые глаза Луиса, рассматривая того, когда Кронви не видел, Эмиль ловил себя на мысли, что ему хочется прикоснуться к другу, хочется уткнуться тому в шею, вдыхая аромат его тела. От одних размышлений Эмиль ощущал волну восторга, но в тоже время и ужаса, поскольку никогда подобных тонкостей не испытывал прежде.
Джонс понял, что ему нравятся мальчики, лет в тринадцать, когда вместо того, чтобы любоваться появляющимися округлостями у одноклассниц, он засматривался на парней в обтягивающей спортивной форме. Это было совершенно нормально, как показывала этика Соединённых Штатов Америки, но сейчас Эмиль испугался этой тяги к своему же полу, и попытался запретить себе думать об отношениях с Луисом, ведь тот не может… Испытывать ответные чувства, ведь так?..
За то время, как Кронви перевелся в их университет, у него появилось достаточно много друзей, сформировался свой круг общения, в который самым первым попал он, Джонс, но это не значило, что Луис рассматривал его, как объект желания. Скорее всего, ему просто чем-то другим интересен замкнутый, застенчивый и тихий Эмиль. Тем более возле Луиса всегда находилось большое количество разномастных девушек, быть может, ему кто-то из них нравится…
Джонс перестал жевать, с силой сжав зубы до боли в челюстях. А вдруг он, правда, интересен Луису только как человек, отличающийся в своем поведении от остальных? Такое ранило. Становилось не по себе, но Эмиль подумал, что согласен даже на это. Не только по причине, что Луис стал ему нравиться больше, чем друг, но и потому, что Джонс попросту устал быть всегда один. Он не мог сказать, что это его обременяло, ведь одиночество шло с ним в ногу, но после того, как Эмиль впустил в свою жизнь жизнерадостного, чуткого и веселого Луиса, он перестал погружаться в ту тьму, которая, казалось, всегда жила в его душе.
Кронви поставил на стол чашку с кофе и оглядел худощавую фигуру друга в потертых домашних шортах и свободной футболке невнятного цвета. Его всегда удивляло — как, при такой прекрасной, утонченной внешности, можно стесняться и заматываться в дурацкие балахоны? Хотелось сдёрнуть неуместные блеклые тряпки и надеть на парня что-нибудь изящное, яркое, подчеркивающее удивительную миловидность облика.
Луис, например, в самовыражении очень любил сочные оттенки и стильные, по фигуре, вещи, модные стрижки и аксессуары, регулярно гонял в спортзал и занимался бегом по утрам.
Чтобы вытащить Эмиля на пробежку, понадобились бы два тягача.
Но этому уникальному юноше, как оказалось, для поддержания формы, всего-то и нужны были физкультурные университетские часы.
А заставить его самовыражаться более открыто, внешне и поведенчески… О таком Кронви пока только слышал от однокурсников, однако ни разу не смог убедиться воочию. Как поговаривали ребята, что если Эмиль слегка поддаст алкоголя, то его и не узнать даже.