Дважды на протяжении дня капитан Марков докладывал ему о положении дел на академической вилле, о передвижении профессора Трофимова по Варне и ее окрестностям, а он брал все заслуживающее внимания на заметку. Вечером Аввакум связывался с полковником Василевым, и они обменивались несколькими словами относительно поведения 07. Продолжая "бездействовать", 07 встречался с Белчевой, до полуночи катался с ней вдоль берега на лодке, "случайно" взятой напрокат у "случайного" лодочника.
Однажды Аввакум сказал Василеву:
- А почему бы нам не оборудовать несколько "случайных" лодок? Я бы на вашем месте обязательно сделал это. Представьте себе на минуту, что 07 "клюнет" на эту приманку. Тогда мы получим представление о диалоге, который они ведут в лодке.
На следующий день Василев сообщил ему по радио:
"Зря старались! Запись с двадцати одного тридцати до двадцати двух сорока пяти. Он все время говорил об островах Таити и Самоа, об их флоре и обычаях местного населения. Ничего особенного, ни одной настораживающей фразы. Так я и предполагал".
Аввакум ответил:
"Запись чудесная, текст наводит на серьезные размышления. 07 пронюхал про оборудование. Его рассуждения о Таити и Самоа - камуфляж. Не спуская глаз следите за его лодочными прогулками, усильте наблюдение!"
Василев обиделся:
"Почему вы так беспокоитесь, ведь 07 - моя задача! Вы, пожалуйста, заботьтесь о профессоре и вилле".
В последующие дни все шло своим чередом.
Придя домой, Аввакум садился читать либо рисовал фасады домов: тех, что были рядом с ним,- с натуры, а тех, мимо которых проходил,- по памяти, зарисовывал детали оград. Подозвав Маркова, он спрашивал:
- Это откуда?
Если ответ был верным -он угощал его конфетами, а если нет - делал строгое лицо и с видом учителя, недовольного своим учеником, отправлял его "искать"...
Карандашные наброски и этюды были "арифметикой", но подчас он задавал и "алгебраические" задачи - на наблюдательность.
Он уходил к себе в комнату и через минуту снова появлялся:
- Марков, что изменилось в моей одежде? Считаю
до десяти.
- Вы вложили в карман пиджака белый плато
чек,-отвечал Марков в интервале между пятью и.
шестью.
Аввакум кивком головы указывал на коробку с конфетами.
- Прошу!
Марков с удовольствием угощался, но сам Аввакум не притрагивался к конфетам -к сладостям он был. равнодушен. Затем он снова уходил к себе и опять появлялся.
- Марков, что изменилось в моей внешности? Считаю до пяти.
Он считал до пяти, потом начинал счет заново - давал ученику возможность явиться на "переэкзаменовку".
Вконец смущенный, Марков молчал.
Аввакум вздыхал с горестным видом.
- Ну-ка, взгляни сюда,- указывал он на плато
чек.- Прежде он был сложен прямо и находился в горизонтальном положении, а сейчас над изгибом выглядывают два уголка... Ведь это же так бросается в глава, разве можно не заметить?..
Порой, когда его одолевала скука из-за этой "сидячей" жизни, он забирался в область "высшей математики" наблюдательности.
- Марков, какую новую особенность ты замечаешь
в моей одежде? - спрашивал он.- Можешь смотреть
сколько угодно, регламента я не устанавливаю.
По истечении нескольких минут Марков растерянно разводил руками. У бедняги был такой несчастный вид: он явно рисковал попасть во "второгодники".
- В конце концов я могу рассердиться,- говорил
Аввакум, хотя голос его оставался все таким же мягким и спокойным. Последнее время ты становишься
все более рассеянным, друг мой, уж не Наталья ли
Николаева этому причина?
Марков покраснел. До сих пор с секретарем профессора Трофимова он обменялся лишь несколькими словами, притом по совсем незначительному поводу. Однако покраснел он до корней волос.
- Не знаю, как далеко заведут тебя твои авантюры!- качая головой, корил его Аввакум.- Любовь слепа!- Он указал на свой галстук, желтый в синий горох:- Будь добр, погляди на этот узел! Забудь на ми
нуту небесные глаза Наташи, вынь их из своей души и
подумай: ты когда-нибудь видел, чтобы я подобным образом завязывал галстук? Делал такой огромный, широкий узел? Едва-едва затянутый и как будто впопыхах,
без зеркала? Ты никогда в жизни не видел у меня та
кого безобразного узла, и то, что характерные для меня
привычка, манера, стиль, если угодно, внезапно нарушены, должно было сразу произвести на тебя должное
впечатление! Эти вещи куда важнее платочка в карма
не пиджака. Сунут его туда, и он себе лежит, нет нужды переворачивать его так и этак, а галстук каждый
день завязывается заново, и если узел получился не
сколько необычный, то это обязательно что-то говорит
о настроении человека, о его душевном состоянии. Видишь, дорогой мой, какая это важная деталь!
- Вполне согласен,- примирительно ответил Мар
ков. И, все еще не простив Аввакуму его намека относительно Наташи, заметил: - Но я не завидую вашей
будущей жене! Уж слишком много вы видите и пони
маете!
- Те, что видят и понимают слишком много, обычно
до конца своей жизни остаются одинокими! - мрачно сказал Аввакум.
Сам того не желая, Марков задел его самое больное
место.
Варна, 19 июля 196... г.
Гром ударил, как говорится, средь ясного неба. Симпозиум закончил работу. В своем заключительном выступлении Константин Трофимов предсказал квантовой электронике великое будущее: "Она превратит труд в удовольствие,сказал он,- даст возможность проникнуть человеку в тайны первоматерии, превратить мысль в луч, для которого не будет границ, для которого созвездия, например, станут такими же доступными и близкими, как, скажем, ближайшая автобусная остановка". Ему долго аплодировали, казалось, зал вот-вот рухнет от оваций, а некоторые иностранные журналисты попросили, чтобы он сообщил что-нибудь конкретное об этом "луче". Профессор рассмеялся и посоветовал им не придавать значения слову - это просто символ, литературный образ. У него спросили, есть ли что-либо общее между тем "лучом", который он открыл, и тем, которому предсказывают... Но профессор не дал им договорить: - "Существует столько лучей,- сказал он,- что, если бы мы стали их перечислять и объяснять, что они собой представляют, едва ли удалось бы закончить до конца года". Затем он посоветовал им не бояться никаких лучей: "Лучи - лунные, солнечные, звездные - всегда были излюбленными образами поэтов, которые украшают ими свои стихи. Для человека луч стал символом красоты. В советской стране нет такого ученого, который дерзнул бы как-либо омрачить это всеобщее представление",- заверил он присутствующих. Ему снова бурно зааплодировали; на некоторых журналистов эти его слова произвели особенно благоприятное впечатление.
Среди журналистов, восторженно аплодировавших Трофимову, был и 07.
- Пожалейте ваши руки! - сказала ему по-французски Наталья Николаева и улыбнулась.
Какая улыбка! Репинская "Дама в белом", сойдя с полотна, улыбалась ему. Потому что и Наталья Николаева была в белом платье и вся сияла.
07 наклонился к ее уху:
- За такие слова я бы не пожалел еще пары рук,- сказал он на превосходном русском языке.- Еще сто пар рук,- воодушевился он,- будь они у меня!
- О! - покачала головой Наталья Николаева.- Спасибо за добрые чувства.
Может, им хотелось обменяться еще несколькими словами, но в этот момент Станилов, коснувшись ее плеча, указал на профессора - тот уже торопился к выходу. За ним следовал Марков.
Аввакум видел, как 07 схватил под руку Станилова и что-то ему шепнул, глядя вслед Наталье Николаевой. Станилов громко захохотал и фамильярно похлопал 07 по плечу.
Машины, публика - все пришло в движение, и вскоре театральная площадь снова обрела будничный вид.