— Но это же полный абсурд, — не поверил Лоренс. — Откуда она могла взять столь значительный капитал? Вы же говорите о миллиарде в ценных бумагах!
Он был явно встревожен и, конечно, понимал, что каким-то непостижимым образом ситуация выходит из-под контроля.
— Может быть, ты все же объяснишь Лоренсу, как тебе удалось раздобыть деньги, — предложил Тор с двусмысленной улыбкой. Он опять пожал мне руку, правда, не так сильно. — Особенно подробно расскажи ему, как ты украла свой миллиард долларов.
И тут, наконец, до меня дошло, чего добивался Тор, и я уже не смогла сдержать торжествующей улыбки.
— Я украла их, — беспечно сообщила я, быстро допила свое шампанское и удалилась, чтобы вновь наполнить бокал.
— Извините, что вы сказали? — переспросил Лоренс.
Мельком взглянув на него, заметила, что зрачки его практически исчезли. Зачем-то сняв очки, он принялся их старательно протирать, словно это помогло бы ему лучше шевелить мозгами.
— Я что, заикаюсь? — недоуменно приподняв брови, осведомилась я. — Украла миллиард долларов из банковских обменных фондов, ах да, извините, и еще немного из обменных фондов ФЭДа, об этом тоже нельзя забывать. Воспользовавшись этими деньгами, чтобы приобрести акции, мы собирались вернуть все обратно, как только получили бы свои тридцать миллионов. Но конечно же, теперь, когда вы пошли на попятную, сделать это уже невозможно.
Лоренс так и застыл на месте, в то время как наша троица расцвела улыбочками.
— Но конечно, для нас это и не имеет значения, поскольку я, разумеется, не переводила деньги на мои личные счета. И эти похищенные из фондов деньги никогда не припишут мне, — продолжала пояснять я. Затем, выдержав трагическую паузу, добавила:
— Их припишут вам и вашим милым приятелям.
И наступила тишина. Лоренс, смертельно побледнев, так вцепился в свой бокал, что, казалось, сейчас его раздавит. Видимо, до него дошло, что ни один суд не поверит в то, что человек, собравшийся прибрать к рукам крупнейший в мире банк и даже целую страну, оказался неспособен вовремя заметить, как кто-то впихнул миллиард долларов на его личный счет в его же собственном Бэнкс.
Внезапно Лоренс схватил бокал и, целясь мне в голову, с силой швырнул его. Тор вовремя успел оттолкнуть меня, так что бокал разбился о парапет.
— Ничтожная проклятая сука! — заорал Лоренс, и его голос больше походил на звериный рык. А в следующее мгновение на парапете воцарился кромешный ад, поскольку с тропинки примчались Перл и Джорджиан в сопровождении толпы вагабондцев. Все вопили, и никто ничего не понимал, пока Тор не усадил визжавшего громче всех Лоренса в оказавшееся рядом кресло.
Лелия принялась стучать ложкой по бокалу с шампанским, пока все не успокоились.
— Джентльмены, — сказала она, мило улыбаясь, — как вы поняли, наши дела еще не завершины. Прошу вас по возможности найти для себя подходящие места и выслушать меня, отмечу, однако, что это не имеет непосредственного отношения к контракту.
— Что здесь происходит, баронесса? — спросил один из вагабондцев, не сводя глаз с бившегося в истерике Лоренса.
— Мы как раз собираемся сделать вам терзание когтями, — мило сообщила Лелия, приветственно приподнимая бокал.
— Тебе понравилось? — спросил Тор, всматриваясь в мое лицо при свете свечей.
— Это самая отвратительная дрянь, которую я когда-либо пробовала, — отвечала я, сплюнув чрез парапет.
— Может, кому-то и нравится вкус резины, — возразила Перл.
— Мне это больше напоминало хлорку, которую добавляют в воду в бассейнах, — сказала я.
— Это сосновая смола, — объяснил Тор. — Древние греки держали вино в сосновых бочонках, чтобы на него не позарились римляне.
— Верно, — подхватила Джорджиан, — давайте мне его каждый день, чтобы напрочь отбить аппетит перед едой.
Она стояла на краю крепостной стены на фоне персикового цвета неба и цвета пера фламинго моря, облаченная в кроваво-красный кафтан. Рядом с нами маленьким кружком расположились музыканты, и тихое позванивание сантуры сливалось со сладостными переливами бузуки. Тор показывал Лелии какие-то движения греческого танца. Остальные следили, как оплывают и гаснут одна за другой свечи.
— Та маленькая флейта — это флогера, а барабан — дефи, — сказала Джорджиан. — До вашего приезда мы часто слушали эту музыку внизу, на пристани. Как жаль, что нам придется расстаться с островом. Хорошо, хоть у нас в запасе еще неделя, пока Тор будет находиться с вагабондцами в Париже, вызволяя наши ценные бумаги.
— Как ты думаешь, Лоренсу когда-нибудь позволят выйти из роскошной психушки в Лурдесе? — спросила Перл. — По-моему, такой эмоциональный стресс может начисто сжечь мозги любому.
— Да, у него явно крыша поехала, — согласилась я. — И его коллегам пришлось самим расхлебывать всю эту кашу. Они вернули наше обеспечение займов, уничтожили свой «заемный фонд» и молча, без возражений подписались под признаниями в своих преступных действиях. Мы возвращаем все украденные ранее деньги и уничтожаем открытые на их имена счета. Хотя им и придется как следует раскошелиться, но отделаются они всего лишь легким испугом. И наверняка постараются сделать Лоренса козлом отпущения, ведь сам он не сможет больше за себя постоять.
— Нам повезло, что удалось в нужный момент подогреть их, — рассмеялась Джорджиан. — Мы с Перл умудрились посадить их в весьма горячую лужу. У меня имеется несколько замечательных снимков полароидом, которые вас позабавят…
И она протянула пачку глянцевых отпечатков, на которых были запечатлены вагабондцы, нагишом плескавшиеся в пруду и поливавшие шампанским Перл. Чертовски милое времяпрепровождение!
— Мы подумали, что в любом случае не помешает обзавестись кое-чем для возможного шантажа, раз уж события разворачиваются не в нашу пользу, — пояснила Джорджиан, любуясь своими творениями. — Взгляни, на ее груди можно разглядеть каждую капельку шампанского! Чтобы сделать эти снимки, мне пришлось спрятаться в кустах.
— Вы просто безжалостная парочка, — рассмеялась я.