- Меня всегда интересовало, насколько ты страстен, Северус.
- Что-о?!
- Ты полагал, что я не замечу подмену? Я слишком хорошо знаю своего мужа, Сев…
Она, возможно, сказала бы ещё что-то, но тут в дверях её спальни в неглиже, с бокалом шампанского в руке и с распущенными по плечам в прекрасном беспорядке длинными блестящими чёрными волосами появилась… Джорджиана Паркинсон собственной персоной.
- На-арси-и, мне так одиноко без тебя… где ты так долго задержалась?
Я едва не расхохотался в голос. По знойному виду матушки Пенелопы было вовсе не похоже, что она пребывает в глубоком горе от сорванной помолвки. Только сжавшаяся на моём плече рука Нарциссы и её едва слышный шёпот удержали меня от подобной реакции:
- Ш-ш, я не хуже тебя знаю, что с выбором невесты для Драко мы с Люцем ошиблись, но Джорджи здесь ни при чём… Если ты только не собираешься присоединиться к нашим играм? Не-ет? У тебя другие интересы? Какая жа-алость! Кстати… ты целуешься лучше моего мужа. Это, между прочим, комплимент.
Она ещё раз провоцирующе прижалась к моему телу и, не дождавшись положительного ответа, повернулась к подруге и уже громче пропела:
- Джи, дорогая, эти мужчины так предсказуемы. Иди в спальню, я сейчас приду. И не вздумай пить без меня, а не то… последует наказание.
Джорджиана восторженно взвизгнула и умчалась в комнату, Нарцисса решительно проследовала за ней, а я остался стоять, в полной прострации уставившись на захлопнувшуюся перед моим носом дверь. Через минуту меня разобрал хохот.
Да-а, супруга Люциуса стоила своего мужа.
====== Глава 3. Открытия удивительные и не очень ======
Гарри:
- Что-о?
Не в силах поверить в только что услышанное мною, я в недоумении переводил взгляд с одного одинакового лица на другое. За моей спиной возмущённо пыхтел Рон, как всегда, готовый поддержать меня в споре. Даже если это означало потасовку с собственными братьями.
- Ну, ты же едва не спалился.
- Я же вам всё рассказал. Никто не сможет меня узнать. Подумают, что у Паркинсон от долгожданной радости крыша поехала, и дело с концом. Она же по жизни взбалмошная дура.
Про поцелуй у камина и слова Люциуса об Оборотном зелье я им, конечно, ни слова не сказал.
- И правда, чего вы до Гарри докопались? Сутки в этом гадюшнике провёл? Провёл. Никто не узнал, что он Гарри Поттер? Не узнал. Какого Мордреда вам ещё надо?
- Э-э, погоди, Ронни. Уговор был на сутки, а Гарри примчался к нам за… час до окончания срока.
- И что? Пари было на то, что я проведу 24 часа в шкуре Панси Паркинсон, и меня никто не узнает. Так я и выполнил свою задачу. О каком должке речь?
- Но мы-то тебя узнали.
- Ну-у, вы совсем на всю голову больные, парни!!! Вы же сами мне это зелье подсунули, как же могли не узнать?!
- Теперь ты должен нам…
- … Что бы такое…
-… придумать?
- О!!!
- Поединок!!!
- С вами, что ли? А что, я согласен.
И впрямь, после этого «безобидного» рождественского приключения я вовсе был не прочь их приложить чем-нибудь из списка условно-допустимых в определённых обстоятельствах заклинаний. Хотите – верьте, хотите – нет, но есть и такой. И, что самое смешное, ещё сотню лет назад в него входили «Империус» и «Круциатус». Их перевели в разряд Непростительных только после поражения Гриндевальда.
- Не-ет, не с нами.
- А с кем?
- Это пока тайна.
- Мы и сами слышали кое-что…
-… только краем уха.
- Вот как узнаем точно…
-… так скажем…
- Не бойся, тебе понравится.
Большего из них ни я, ни Рон с Невиллом тогда вытянуть не смогли.
В «Норе», куда съехались все многочисленные представители семейства Уизли с подружками и бой-френдами, было весело и многолюдно. Мы строили снежные крепости и устраивали грандиозные осады, катались на коньках и лыжах, запускали привезённые близнецами фейерверки. Это было первое настоящее Рождество без гнетущей угрозы Волдеморта, нависшей за плечами, и именно поэтому все веселились, как могли. Защита дома всё ещё была усиленной: по лесам бродило немало ускользнувших от авроров приверженцев Тёмного Лорда, но большой угрозы они не представляли. Все самые опасные и одиозные личности из Внутреннего Круга либо сложили головы в битве за Хог, либо поцеловались с дементорами. Впереди нас ожидала свободная от былых страхов и полная новых приключений жизнь. Всё было просто замечательно.
Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, как-то незаметно пролетели и рождественские каникулы. И вот Хогвартс-экспресс привёз нас в ставший родным за семь лет учёбы замок, и потекли учебные будни. Слава Мерлину, за прошедшие с момента Битвы четыре с половиной месяца ажиотаж вокруг моей персоны значительно уменьшился, и теперь мне хотя бы можно было ходить по школе без сопровождения. Я по-прежнему проводил много свободного времени в библиотеке, где заодно и выискивал полузабытые боевые заклинания, ни на одну минуту не забывая об обещании, данном близнецам. За годы общения с ними я давно уже понял, что их отношение к приключениям приблизительно такое же, как у Хагрида – к соплохвостам. Для последнего эти твари – милые зверушки, а для Фреда с Джорджем – чем приключение опаснее, тем интересней. Попадать впросак во второй раз не хотелось, да и Боевая магия меня всегда интересовала – ведь как-никак я хочу стать аврором – вот и разучивал всё, что посчастливилось найти. А библиотека в Хогвартсе была бога-атая. Время летело незаметно.
Постепенно я стал замечать то, чего не видел раньше. К примеру, что Рон неравнодушен к Лаванде, а Невилл – к Джинни. Дин Томас, насколько я знал, встречался с какой-то шестикурсницей с Хаффлпаффа, а Симус, наш вспыльчивый, порывистый синеглазый ирландец, стал пропадать куда-то ночами из башни. И только мне по-прежнему не везло. Стоило только перемолвиться парой фраз с кем-нибудь вне нашей обычной компании, как по Хогвартсу немедленно разносилась волна слухов о моих предпочтениях. А журналисты типа Риты Скитер тотчас же бросались брать интервью у предполагаемого избранника Победителя-Того-Кого-Лучше-Всё-Же-Не-Называть. С некоторыми из них после их самодовольных заявлений мне даже в одном зале обедать не хотелось. И откуда из них эта грязь пёрла? Нормальные же вроде пацаны и девчонки, если посмотреть. В общем, личная жизнь как понятие у меня отсутствовала полностью. И только ночами, когда прочь уносились старые кошмары, почти под самое утро, мне снился ТОТ поцелуй, отблески огня в камине и… родной, любимый человек рядом. Я никогда не видел его лица, но почему-то мне казалось, что это не Люциус Малфой. Снова и снова в моей голове прокручивались события, произошедшие на Рождество, и я каждый раз пытался просчитать, кем же был мой таинственный незнакомец.
Если тот, кто целовал меня, а до этого участвовал в подписании Брачного Контракта, был не лорд Малфой, а только обеспечивающий ему алиби человек (о переполохе в доме и охоте на таинственного «грабителя» Кингсли я знал от всезнающих близнецов), тогда возникали вопросы: «Кто это был?», «Кому Люциус мог доверить свою жизнь и судьбу сына?» и, наконец, «Почему этот кто-то целовал меня так яростно, как будто от этого зависела его жизнь?».