Когда я, наконец, добрался до хитро замаскированного убежища Люциуса, о котором в своё время не знал даже Лорд, мой друг уже успел вымыться, переодеться и залечить свои рёбра, только глубокая царапина от «Сектусемпры» никак не желала заживать.
- Кой Мерлин ты придумал это мордредово заклинание?!
- Для защиты от врагов. Стой спокойно, я сейчас залечу его.
Раны от «Сектусемпры» тем и опасны, что требуют особого подхода к своему лечению. Во-первых, обычные Заживляющие заклинания на них не действуют, а во-вторых, произносить специальную формулу должен кто-то другой, иначе она не сработает, иными словами, сам себя не исцелишь.
Я был настроен серьёзно поговорить с другом и по поводу срыва помолвки, и о его приключениях в доме Шеклболта, но, как только я убрал следы своего изобретения с его лица, прямо в комнате убежища материализовался Фоукс и передал мне записку, написанную витиеватым почерком Дамблдора:
«Северус. Ты срочно нужен в замке. На твоём факультете ЧП».
Пришлось срочно отправляться в Хогвартс. Где меня ждало очередное потрясение в виде верещащей на грани ультразвука семикурсницы… Пенелопы Паркинсон, вызволенной домовыми эльфами замка из какой-то кладовки для швабр и мётел в Подземельях. Данная студентка всегда обладала просто выдающимися способностями по закатыванию истерик, и мне стоило огромного труда успокоить её и выяснить-таки, что произошло на вверенном мне факультете в ночь под Рождество. И вот спустя почти час, пять флакончиков Успокоительного и две оплеухи (два флакона и воспитательное воздействие – Панси, остальное – её экзальтированным подружкам, уже почти отправившимся портключами по домам, но вернувшимся по приказу директора), мне удалось выяснить следующее. Вчера после бала немного перебравшие шампанского Паркинсон, Булстроуд и Гринграсс возвращались после ночной прогулки по коридорам. Панси, как обычно, расписывала своим подругам предстоящую помолвку с Драко и порядком им поднадоела. Правильно, ведь это не им выпала такая удача, чего радоваться-то. Оставив позади подвыпившую Паркинсон, они вернулись в гостиную и пошли спать. Больше они однокурсницу не видели, справедливо предполагая, что она отправилась через камин в Малфой-менор. А в это время на отставшую от подруг девушку напали двое (или трое) неизвестных и, приложив к её носу пропитанный чем-то платок, запихали бессознательную тушку Панси в кладовку неподалёку от кабинета Зельеварения, заперев дверь на довольно необычные чары. Кстати, устроили её там со всеми удобствами, наколдовав кровать с мягкой периной, пуховое одеяло и даже ночной горшок. Девица проспала в этой импровизированной спальне больше суток, а когда проснулась, обнаружила себя в одной сорочке, запертой в тёмной комнате без окон. Одежды и обуви, в которых она была на вечере, тоже не было. Неудивительно, что после этого она своими воплями разбудила ползамка. Уж как может вопить Паркинсон, я знаю: баньши с зависти удавится. Вызволенная из заточения сбежавшимися эльфами и преподавателями девушка впала в неконтролируемую истерику, а её одежда и украшения, причём те самые, в которых она присутствовала на ужине в Малфой-меноре, обнаружились тут же, в изножии импровизированной кровати.
А вот это было уже совсем интересно. Получалось, кто-то воспользовался обликом Паркинсон, чтобы проникнуть в поместье, а затем преспокойно вернул тряпки и драгоценные побрякушки их владелице. Хм-м, этот маг или ведьма были либо очень честными и глупыми, либо… достаточно хитрыми и умными. В первом случае это могли быть и гриффиндорцы. Если бы близнецы Уизли всё ещё учились в школе, я подозревал бы их в первую очередь, причём по смешанным показателям – честные и хитрые. Во втором это могли быть только слизеринцы, и тут на память приходил Блейз Забини, преследовавший Драко весь шестой курс. Но… как бы это объяснить? Губы того, кого я целовал в тёмном кабинете Люца, были неумелыми, а на Забини пробы ставить негде, так что вряд ли это мог быть он. А потом мне было не до размышлений – вызванный в Хогвартс Алекс Паркинсон, немного повеселевший, когда ему сказали, что это не его дочь устроила представление в Малфой-меноре, потребовал немедленного разбирательства по поводу нападения на свою наследницу. Пока авроры несколько часов выясняли, что же произошло в Подземельях и чем-таки была одурманена девушка, я пытался отбиться от Алекса, настаивавшего на немедленном завершении ритуала помолвки, и его доченьки, требовавшей предоставить ей её «Дракусика». Мерлин великий! Она оказалась ещё хуже, чем я думал! Крестнику крайне не повезло. Спровадив из замка ничего не выяснивших авроров и заверив бывшего соратничка, что обговорю всё с Люциусом, я, поставив в известность директора, смылся в Малфой-менор. Можно было, конечно, связаться с Люцем через камин или отправить сообщение, но я почему-то подозревал, что мои рождественские приключения ещё не закончены, и, как всегда, оказался прав. В поместье меня ждала встревоженная Нарцисса и принявший зелье Сна-Без-Сноведений Люциус, так и уснувший в своём убежище. Помянув непечатным словом всех его предков до седьмого колена, а в особенности – затесавшихся туда вейл, я выдернул у него волосок и, найдя основу для Оборотного зелья, отправился изображать из себя «лорда Малфоя в кругу семьи». Спать после бессонной ночи хотелось неимоверно, но «игра» ещё была не закончена, и приходилось терпеть. Нет, Люц всё же полная скотина! Заварить такую кашу и увильнуть от расхлёбывания последствий, напившись снотворного, это надо додуматься. Хорошо, хоть Алекс не стал ходить вокруг да около, а сразу «взял быка за рога», потребовав немедленно завершить ритуал. Его доченька за широкой спиной папеньки чуть от предвкушения не повизгивала. М-да, «попал» крестничек, ох как «попал». Эта истеричная девица с полным отсутствием представления о благоразумии его в гроб вогнать может… или он её… раньше времени. Мне ничего не оставалось делать, как принести пергамент с Брачным договором и предоставить Пенелопе поставить свою подпись, завершая ритуал…
Того, что произошло потом, даже я не ожидал. При первой же попытке девицы прикоснуться к пергаменту её отшвырнуло от него футов на пять, крепко саданув о стену. А я лихорадочно попытался просчитать причину такой бурной реакции магического контракта на прикосновение девушки. Постепенно в моей голове начало кое-что складываться.
- Алекс, та… самозванка касалась пергамента?
- Д-да, по-моему, – Паркинсон пребывал в шоке и не сразу среагировал на вопрос. – Может быть, повторить ещё раз?
- Ты хочешь, чтобы твою дочь по стене размазало? Договор не принял её.
- Но почему?!
- Вот это я и пытаюсь понять. Постой! Как ты тогда к ней обратился?
- Моя красавица… Мордред! Я не назвал имени!!!
- Вот именно! А самозванка коснулась пергамента. Теперь Договор воспримет только её. Ты же сам своими руками отдал пергамент в её руки, а значит, признал, что кем бы она ни была, ты подтверждаешь эту помолвку.
- Мерлин великий!!! – Алекс был сражён.
А его доченька завопила пронзительным фальцетом:
- Я не позволю никому отнять моего Дракусика!!! – заставив всех, включая Нарциссу и Драко передёрнуться от неприятного звука.
- Пенелопа, прекрати! – внезапно спокойно и решительно вмешалась её мать. – Ты позоришь нас и себя.
Джорджиана подтянула дочурку к себе и что-то быстро зашептала ей на ухо, заставив готовую к скандалу девицу взять себя в руки.
- И что теперь делать? – Паркинсон смотрел на меня, дожидаясь ответа. Несмотря на свою слепую любовь к дочери, он великолепно понимал, что они свой шанс упустили, точнее, собственноручно подарили кому-то неизвестному.
- Ждать. Если за полгода контракт не будет завершён, он просто самоуничтожится. И вот тогда мы поговорим.
- Я думаю, ты помнишь мои аргументы, Люциус?
Ага, а вот и угрозы пошли. Ничего, мой милый Алекс, мы с Люцем очень постараемся, чтобы у нас через шесть месяцев появились контраргументы. Ты далеко не ангел, а твоя доченька – не пара моему крестнику.
В общем, за взаимными светскими извинениями и болтовнёй, которую я органически ненавидел, хоть и умел поддерживать, прошёл ещё час. А потом лорд Паркинсон вместе с дующейся, как мышь на крупу, но, к счастью, помалкивавшей наследницей благополучно отправился домой. А его вновь потерявшая сознание от переживаний жена ввиду крайней слабости была отлевитирована в гостевую спальню Малфой-менора. Едва сдерживающий радость и облегчение Драко ретировался в свои комнаты, а мы с Нарциссой, обсудив пару организационных вопросов, под ручку, как положено паре любящих супругов, шли по коридору в сторону спальни хозяина поместья. Как я ни пытался сослаться на дела, красавица блондинка меня каждый раз удерживала, всё ближе и ближе подводя к двери в спальню. А я не знал, как себя с ней вести. Никогда не вникал в подробности их с Люцем семейных отношений. За что, похоже, меня и ждала сейчас неминуемая расплата. Ну, не подозревал я, что они настолько близки! А Нарси, игриво прижимаясь ко мне всем телом, буквально втащила меня в свой будуар и вовлекла в довольно откровенный поцелуй. На мгновение я замер, а потом, мысленно послав Люциуса к Мордреду за вечное втягивание меня в истории, ответил на вторжение её язычка со всей страстью, на которую был способен. Как ни странно, умелые губы признанной светской красавицы не вызвали во мне даже десятой доли того волнения, что я испытал в объятиях таинственной самозванки или самозванца всего лишь сутки назад. Но я постарался не ударить в грязь лицом и показал всё, на что был способен. Опыт – тоже великое дело. Нарси первой разорвала поцелуй и, довольно улыбнувшись, легонько оттолкнула меня от себя: