- И что будем делать? - девушка явно не хотела что-либо решать, предоставляя это право Соловью, - поедем к нему? Роман задумчиво смотрел в окно. Как они сами сюда еще смогли добраться? Ведь чистая случайность, если разобраться. То, что он придумал переодеться наемниками, их выручало слабо. Вымазанные сажей с кремом лица мало походили на оригинал, вблизи вызывая только приступ смеха. Вот и ржали наши пограничники долго. Сначала чуть не постреляли их, а потом ржали. А Светка, натерпевшись за четыре дня скитаний, стояла и плакала, размазывая сажу по лицу.
Из Прибрежного выехать оказалось легко, но на первом же посту их попытались остановить. Роман дал газу и их спас пикап. Свернув в поле, они быстро оторвались от машины преследователей, мало приспособленной для езды по глубокой грязи. К вечеру, добравшись до леса, дальше решили ехать проселком, в объезд гор, чтобы миновать угандийские, как выяснилось, посты. Соловей почему-то подумал, что в горах, на перевалах, обязательно будут дежурить угандийцы.
Ехали вдоль берега, а где была вероятность напороться на наемников, уходили в сторону, находя дорогу в горах и объезжая овраги в степи. Ночевали в балках, нервничая и поочередно дежуря. До безумия хотелось оказаться в безопасном месте. Так много пережить, пройти схватку с солдатами коалиции, чудом избежать смерти от грабителей, а в итоге - глупо попасться? Ну, уж нет! Однако Соловей не был уверен, что предусмотрел все нюансы, и очень переживал по этому поводу. Светлана же, полностью положившись на Соловья, беспокоилась только, чтобы не заснуть на дежурстве. Да еще по поводу того, как она выглядит. Даже вымазанную в саже физиономию она могла подолгу «приводить в порядок».
Власти объявили новую границу, - границу с «зоной экологического бедствия», а по сути, как понял Соловей, с курортной территорией, которую Россия уступила Коалиции. Проезжая то место, где она должна была быть, оной они не обнаружили. Ближе к дороге, на холме, явно произошел бой. Еще на подъезде, в небольшой низине они заметили изрытую гусеницами и колесами поляну, усеянную окровавленными бинтами и использованными шприцами.
Роман вышел из машины и взобрался по откосу. На вершине в наспех вырытых неглубоких окопчиках валялись гильзы в большом количестве, пустые магазины и коробки, пулеметные ленты, некоторые даже с патронами, и несколько использованных гранатометов. Спустившись по другой стороне холма, Соловей увидел сожженный бронетранспортер, красновато-бурый, лишенный своего естественного цвета из-за большой температуры. Рядом с ним лежала зеленая, посеченная осколками, фуражка русского пограничника.
Соловей представил, как кучка солдат отбивается от орды обколовшихся наркотиком черных наемников, снова и снова атакующих их позицию.
Нашлись все-таки достойные люди, - подумал Роман с гордостью за своих, - надрали зад сволочам. Жалко-то как парней...
К вечеру они все же напоролись на наемников. Громко сказано, конечно. Угандийцы просто обогнали их на двух грузовиках, приветственно помахав руками и посигналив. Светлана с трудом оторвала побелевшие пальцы от скобы, в которую вцепилась. Дальше - больше. В стороне от дороги было установлено оборудование, расположилось целое скопище машин и прицепов с торчащими в небо антеннами. Рядом раскинулся лагерь. Серо-зеленые человечки копошились на большом поле у подножия изъеденной ветрами, поросшей деревьями и кустами, небольшой скалы. Среди общей массы черных лиц, мелькали редкие белые, а у машин с антеннами возились несколько типов в светло-бежевом обмундировании.
Наверное, американцы, - подумал тогда Соловей, - он видел раньше такую же форму. А угандийцы ездили по дороге, таскали и грузили ящики, просто бродили по окрестностям. Никто пикап беглецов останавливать не собирался, сквозь заляпанные стекла кабины их со Светкой толком и видно не было - лишь черные рожи в красных беретах. Проехав злополучный участок - и черт их дернул свернуть в эти места? - они покатили через рощу вверх, ближе к горам.
На третий день пути Светка взмолилась о пощаде, пришлось найти укромное место и разбить палатку. Остаток дня она проспала, вечером долго плескалась в протекавшей рядом речушке, а потом, поужинав, опять спала до позднего утра. Все это время Соловей стойко боролся со сном, бдел, охраняя место их стоянки. Холодный моросящий дождь не позволял разжечь костер, а бензин, с таким трудом добываемый по дороге, Роман берег. Промокший за ночь, он трясся, пританцовывая на месте. Ему казалось, что он теряет сознание от усталости и холода. На полное энтузиазма стремление проснувшейся Светки немедленно продолжить путь, Соловей никак не отреагировал. Снял с себя промокшую куртку и свитер, надел сухое, залез в еще не успевший остыть спальник, и мгновенно уснул.