-- Пятерых.-- Я разогнул все пять пальцев левой руки.-- Но теперь все, конец.
-- Думаешь?
-- Мне так кажется, ответил я. Хватит. Вполне достаточно народу поумирало.
-- Какое-то заклятие пирамид. "Таково расположение звезд на небе, и тень от луны закрыла солнце..."
-- Вот-вот.
Покончив с пивом, мы взялись за виски. Зимнее солнце, описав плавную дугу, заглянуло в комнату. Он сказал:
-- Ты выглядишь мрачным. -- Вот как...
-- Наверное, мысли спать не дают. Я засмеялся и посмотрел в потолок.
-- А я с этими ночными думами покончил, -- сказал он. И как же это?
-- Когда на меня находит, хватаюсь за уборку. Включаю пылесос, протираю окна, перемываю стаканы, двигаю мебель, глажу рубашки все подряд, подушки диванные выбиваю... А потом перед сном часиков в одиннадцать выпью немного и спать. И все. Утром, когда натягиваю носки, считай, все забыто. Начисто. Часа в три ночи чего только не взбредет на ум. То одно, то другое...
-- Точно.
-- В такое время даже звери и те "думу думают",-- сказал он, что-то вспомнив.-- Слушай, а тебе никогда не случалось бывать ночью в зоопарке?
-- Нет,-- ответил я растерянно,-- нет, конечно.
-- Я был разок. Вообще-то нельзя, но я упросил одного знакомого.
-- Понятно.
-- Необыкновенное, я тебе скажу, переживание. Нечто неописуемое. Знаешь, кажется, будто земля лопается беззвучно и что-то выползает... И это что-то, оно вылезло из самых земных глубин, а потом, невидимое, затеяло шабаш. Этакая глыбища морозного воздуха. Глазом ее не видно... А звери чувствуют. И я чувствую, что они чувствуют. Слушай, ведь почва, по которой мы ходим, она же соединяется с самой сердцевиной земли... А в этой сердцевине как бы спрессовано время... Огромная масса времени... Я чушь мелю, да?
-- Нет,-- сказал я.
-- Второй раз я бы гуда не пошел... Какие прогулки в зоопарк среди ночи?..
Что, в бурю интереснее?
-- Пожалуй, -- усмехнулся он. -- Тайфун -- то, что надо.
Зазвонил телефон.
Конечно же, звонила одна из тех его подружек, что возникли клеточным способом, но разговор, против ожидания, оказался не по-"клеточному" долгий.
От нечего делать я включил телевизор. Цветной телик с экраном 27 дюймов по диагонали. Легонько нажимая на кнопки ручного управления, я переключал каналы, убавив звук. Из-за того, что там было целых шесть громкоговорителей, комната стала напоминать старомодный кинотеатр, где крутят новости и мультики. Я дважды прошелся сверху донизу по клавишам и остановился на программе новостей. Вспыхивали пограничные конфликты, горели дома, поднимался и падал курс валюты. Вводились ограничения на импорт автомобилей, проходил съезд любителей плавания в холодной воде. Целая семья разом совершила самоубийство. Происшествия и события каким-то образом были связаны между собой, точно фотоснимки в школьном выпускном альбоме, я это чувствовал.
-- Что-нибудь интересное? -- спросил он, вернувшись на свое место.
-- Да как сказать.-- ответил я.-- Просто давненько не смотрел телевизор.
Он подумал немного:
-- У телевизора есть, по меньшей мере, одно достоинство. Его можно выключить, когда захочется,
-- Можно и вообще не включать.
-- Не говори,-- засмеялся он с довольным видом.-- Но я человек доверчивый, включаю, все надеюсь на лучшее... -- Оно и видно.
-- Не возражаешь? -- И он нажал клавишу. Изображение мгновенно исчезло. Комната погрузилась в тишину. За окном в доме напротив зажегся свет.
Минут пять мы пили молча, исчерпав тему для разговора. Опять зазвонил телефон, но на сей раз он сделал вид, что не слышит. Телефон умолк, и он, точно вспомнив что-то, снова включил телевизор. Изображение вернулось. Комментатор программы новостей продолжал талдычить про изменение цен на нефть, водя указкой по диаграмме.
-- Надо же, он и не заметил, что мы выключили его на целых пять минут...
-- Точно...-- сказал я.
-- А почему? -- Думать было неохота, и я покачал головой.-- Выключаешь телевизор, и в этот момент кто-то перестает существовать. Кто -- мы или этот тип?
-- Можно и по-другому рассуждать,-- сказал я.
-- Разумеется, есть куча возможностей рассуждать по-всякому. В Индии, например, благодать, пальмы тебе кокосовые растут, а вот в Венесуэле -кошмар, там, видишь, политических преступников сбрасывают с вертолетов...
-- Да...
-- Что говорить о других... Бывает в жизни и так: о похоронах речи нет и мертвечиной от него не пахнет, а человек-то уже неживой. Я молча кивнул. Потрогал пальцем зеленые листья эуфорбии.
-- Если честно, то у меня есть шампанское,-- сказал он с серьезным видом.-- Из Франции, отличная штука. Выпьем?
-- Может, лучше оставить для какой-нибудь барышни? Он разлил охлажденное шампанское в чистые стаканы и поставил их на стол.
-- Неизвестно, -- сказал он, -- зачем, собственно, его пьют? Просто бывают такие моменты, когда торжественно откупоривают шампанское.
-- В самом деле.
Мы, значит, "торжественно откупорили шампанское". И принялись болтать о парижском зоопарке и его обитателях.
* * *
В конце года я попал на вечеринку. Каждый год в районе Роппонги снимали целиком ресторанчик и устраивали проводы Старого года. Там было неплохое фортепианное трио, вкусно кормили, подавали отличное вино. Знакомых почти не было, и я счел за благо отсиживаться в углу. Премилое было сборище, я благодушествовал.