Мишка-ворон, значит, пошёл искать его, потому что увидел какое-то мерцающее «знамение» — может, это связано с неправильным формакодом? Ворон, однако, при встрече почему-то про это ничего не сказал — видно, насмешек боялся. Хотя со Светкой поделился — ну, ещё бы! — парит Мишке мозг, что серьёзно к его бредням относится… А на самом деле ни ему, ни вообще кому бы то ни было, включая Андрея, не верит! «С чего ты взял, что это факт?» — «Да с того, чёртова пасючина, что я это помню!» — мысленно возопил Андрей, гоня от себя подспудную мысль: а вдруг крыса права?! Что если все его воспоминания — всего лишь фантазии? А сам он — пациент какой-нибудь психбольницы, давно утерявший связь с объективной реальностью.
Кровать внезапно вздрогнула. Землетрясение? Андрей сел и, свесив ноги, почувствовал волны вибрации — нет, не в полу, — а повсюду вокруг. Ну, правильно! — какое, на фиг, землетрясение, если на изнанке нет никакой земли? Зато есть «кисель»! Серия новых толчков заставила тумбочку развалиться, превратившись в невразумительное, всплывшее над полом завихрение. Чёрт! Андрей выбежал на улицу. Навстречу ему бежал, смешно подскакивая на птичьих ногах, Ворон.
— У меня апельсины слетели! — увидев теловика, завопил он.
— А у меня — тумбочка!
— Что это такое?! — заорала выскочившая из самого роскошного во всей деревне дома Светка.
Следом за ней, оправляя на ходу одежду, выбежал сам обладатель шикарного жилища — Славик. Остальные к тому времени были уже на улице, так что все селяне, галдя и размахивая конечностями самого разного вида, оказались в сборе — все десять обитателей изнанки, включая Андрея.
— Киселетрясение! — крикнул Андрей, не в силах отделаться от непрошенной картины того, чем человек с крысой занимались в доме Славика. Пусть это не настоящая крыса, а женщина в зверином теле, и ростом она со Славика, но всё же…
В небе взорвались всполохи разноцветного сияния, выкинув посторонние мысли из головы.
— Знамение! — тыча туда крылом, воскликнул Мишка. — Ага! Я же вам говорил! А вы не верили! Теперь-то видите?!
— Вижу, — сказал Андрей и вздрогнул, почувствовав, как в спину дохнуло свежим ветром.
Он повернулся и побежал за деревню.
— Куда?! — Ворон бросился за ним.
— На кудыкину гору, — пробормотал Андрей, ловя источник ветра: да — это совсем близко — щель за деревней!
Крыло стукнуло его по плечу, опрокинув на землю.
— Совсем идиот?! — он вскочил и замахнулся на Мишку, намереваясь врезать, но Ворон проворно отскочил, вытаращил глаза и, развернув маховые перья на концах крыльев, словно ладони поднял, затараторил:
— Прости, прости, я снова не рассчитал, хотел только узнать…
— Потом, всё потом, мне сейчас некогда!
«Чёртова курица!» — выругался про себя Андрей и рванул было к щели, но тут кисель снова задрожал, да так сильно, что все обитатели повалились.
— Можно мне с тобой? — подкатившись, будто пингвин на брюхе, спросил Мишка.
— Нет, это слишком опасно! — поднимаясь и вновь убегая навстречу стремительно холодевшему ветру, прокричал через плечо Андрей. — Сдохнуть хочешь?!
Полежав немного на животе, Ворон толкнулся крыльями от дороги — слепленной из киселя совместными усилиями всех жителей деревни — и встал.
— Может быть, и хочу, — глядя вслед скрывшемуся за домами теловику, задумчиво проронил он.
Но Андрей этого уже не слышал: щель приближалась, и воздух вокруг неё был уже не просто холодным — ледяным! Теловик едва успел протиснуться внутрь, как брызнула первая струя «пара» — он вдохнул её с некоторой опаской, но обошлось: это оказалась обычная крыса. Едва он выдохнул формакод, как струя ударила снова. Ещё крыса! А потом ещё, ещё и ещё! Что же это за мор там у них такой, о господи?! Андрей едва успевал заполнять сосуды, а когда тара кончилась, стал дуть туда по второму и третьему кругу. В итоге, в каждом пакете оказалось сразу несколько крысиных формакодов — такого урожая за все полгода ещё не случалось ни разу!
Не зная, радоваться ли этому странному явлению, учитывая киселетрясение и радужные всполохи в небе, Андрей пополз из щели назад, когда сзади вновь налетел ледяной ветер, и теловик понял: это ещё не всё. Он обернулся, и в лицо ударила такая острая, игольчато-ледяная крупа, что Андрей зажмурился, стараясь перетерпеть разрывавшую глаза боль. «Это было только начало!» — осознал он и на ощупь ринулся наружу. Ветер внезапно стих и резко похолодало. А потом щель затряслась, и сзади послышался гул, словно с огромной горы сходила лавина. «О, это точно не крыса!!»