– Да, это весьма разумный подход.
– Так вы согласны копаться в потемках моей души?
– Фи. – Бестужева скроила рожицу, которая ее, впрочем, совсем не испортила. – Ну зачем же сразу копаться. Поверьте, психолог – не мужик с лопатой, разгребающий закоулки вашего подсознания. Нет. Его задача – зажечь слабую свечу, с тем чтобы вы смогли оглядеться и найти верный путь к выходу в своих же потемках… – Тут она очаровательно наморщила лоб и потянулась к ноутбуку. – Ой, здорово сказала. Надо записать.
– Говорите, осветить потемки? – вздохнув, переспросил Глеб. – Ну что ж, зажигайте вашу свечу.
Вторая встреча с психологом носила куда более практический характер.
– Сколько времени обычно проходит между моментом прикосновения и видением? – с ходу спросила Бестужева.
– Сразу после операции это происходило почти мгновенно. Затем время реакции несколько увеличилось.
– Выходит, ваши способности ослабевают?
– Не исключено. Пока не пойму.
– Пожалуйста, опишите ваши ощущения как можно подробнее.
Глеб прикрыл глаза, пытаясь поточнее восстановить в памяти очередность событий.
– Все начинается с какого-то внутреннего дискомфорта. Не могу описать словами. Потом появляется что-то похожее на смутное предчувствие. Ты понимаешь, что что-то должно произойти, но не знаешь, что именно. Это странное чувство постепенно усиливается, и примерно через полминуты, а иногда и быстрее, я уже способен увидеть образы во всех подробностях.
– Значит, у нас есть примерно двадцать – тридцать секунд, чтобы успеть отгородиться от ненужного видения, верно?
– Получается, что так.
Марина оторвалась от клавиатуры и задумалась.
– А что, если нам попробовать свести к минимуму физический контакт?
Стольцев всплеснул руками:
– Не перчатки же мне круглый год носить?
– Это совсем не обязательно. Для начала давайте поучимся избегать рукопожатий, особенно длительных. Вам ведь приходится сталкиваться с людьми, которые обожают стиснуть вам руку и трясти ее чуть ли не до посинения все то время, что происходит обмен новостями, не так ли? Вот мы и придумаем варианты противодействия.
– Ладно. В конце концов, англичане ведь тоже традиционно почти никогда не здороваются за руку, – грустно улыбнувшись, поддержал идею Глеб.
А Марина Бестужева тем временем отметила, что если мужчине так идет грустная ухмылка, насколько же хорош он будет, если радостно улыбнется во всю ширину этого слегка упрямого рта. Одернув себя и отогнав неподобающие психологу мысли, Бестужева обсудила с Глебом несколько приемлемых способов дипломатично избежать лишних прикосновений при встрече и расставании. Они даже проделали несколько забавных упражнений. Затем Марина взяла в руки пепельницу, по которой недавно «читал» Глеб, и задумчиво повертела ее в руках.
– У вас действительно поразительные способности. И сдается мне, что очень скоро они заинтересуют окружающих.
Игнорируя немой вопрос во взгляде Глеба и, кажется, не желая вдаваться в объяснения, Марина вновь бодро застучала по клавишам. Наконец она объявила:
– А знаете, чем мы займемся в оставшееся время? Вы расскажете мне о себе. Подробно и с самого начала.
– Прямо-таки ab ovo? – поинтересовался Глеб и снова улыбнулся, на этот раз куда веселее.
– Да, именно, с самого первого дня, – улыбнувшись в ответ, сказала хозяйка кабинета, тоже некогда изучавшая основы латыни на психфаке. – А я пока поставлю чаю. Вам какого?
– А у вас есть с бергамотом?
После того как Марина утвердительно кивнула, Глеб решил, что ему, пожалуй, стоит поставить сеансы психотерапии на регулярную основу. Рассказав о своей жизни практически с самого рождения, Глеб и в самом деле почувствовал некоторое облегчение. Он с радостью договорился о следующей встрече.
5. Капитан
Сидя на больничном еще целую неделю, Глеб делил досуг между долгими прогулками по осенним бульварам, оздоровительными визитами к психологу и упоительным перечитыванием «Анналов» Тацита, которого ценил превыше любых других летописцев. Этот полный мелких радостей мини-отпуск в один прекрасный день был прерван необычно ранним звонком в дверь, разбудившим Глеба в восемь утра. До выхода на работу оставалось еще целых двое суток, и Глеб рассчитывал набраться сил и отоспаться впрок, но не тут-то было. Звонили настойчиво. Даже, пожалуй, сверх меры. Глеб, чертыхаясь, пошел открывать.
– Кто там?
– Следователь.
«Наверное, по поводу несчастного случая», – подумал Глеб, щелкая задвижкой.
На пороге стоял коренастый, крепко сбитый мужчина в мешковатых джинсах и потертой кожаной куртке. В руке он держал развернутое удостоверение.
– Капитан Лучко.
Глеб тоже представился. Затем он на всякий случай заглянул в «корочки» и снова поднял взгляд на гостя, отметив внимательные черные глаза, густые усы и глубокий шрам, прорезавший левую щеку. Капитан перехватил направление взгляда и, почесав пальцами бледно-розовый рубец, без тени улыбки дежурно пошутил позаимствованной у барда строчкой:
– Шрам на роже, шрам на роже – для мужчин всего дороже…
Стольцев жестом пригласил его в комнату. Капитан цепким взглядом обвел жилище, как бы разговаривая при этом сам с собой:
– Глеб Григорьевич Стольцев, коренной москвич, судимостей не имеет. Кандидат исторических наук, преподаватель кафедры истории Древнего мира Московского государственного университета…
– Спасибо, я в курсе, – отозвался Глеб, все еще позевывая. – Скажите, а чем, собственно, обязан? Это, видимо, как-то связано с тем инцидентом в каменоломне?
Лучко посмотрел на него с загадочным видом.
– В какой-то мере да. – Он выждал паузу, как бы собираясь с мыслями. – Гражданин Стольцев, до нас дошла информация о том, что вы обладаете некими… э-э… сверхъестественными способностями.
В голосе капитана Глебу послышалась едва уловимая ирония.
– Извините, а откуда пришел сигнал?
– От медиков. Это их обязанность.
– Что, до сих пор?
– Послушайте, гражданин Стольцев, – теперь в голосе Лучко зазвенели стальные нотки, – я и сам не люблю стукачей, но в данном случае имела место обычная в таких случаях докладная записка. Этическую тему на этом можно считать исчерпанной. Лично я вообще не верю ни в бога, ни в черта, ни тем более в экстрасенсов и психотерапевтов.
Последнее слово Лучко нарочито произнес с этаким уничижительным акцентом, так что оно у него прозвучало как «психотэрапэутоу».
– Может, присядем? – Глеб жестом пригласил гостя к столу. Тот сел и перешел к сути:
– Я здесь не по своей инициативе, а по приказу. Случилась беда. Погиб подросток. Обычные следственные мероприятия пока ничего не дали. А тут как раз всплыло ваше имя. Вот и решили обратиться за помощью.
Стольцев слушал, ничего не понимая. Более того, у него сложилось ощущение, что капитан явно чего-то недоговаривает. Чего-то важного.
– Но кому и чем я могу быть полезен?
– Ну, поскольку у вас, как мне сказали, есть дар – притронуться и увидеть не знаю что, надеюсь, вы сможете оказать помощь следствию в поимке преступника.
Глеб опешил.
– Но я лишь совсем недавно обнаружил в себе эту способность и еще не знаю своих реальных возможностей. А чем вы, собственно, располагаете? У вас, видимо, есть нечто такое, к чему прикасался злоумышленник?
Тут капитан как-то странно замялся:
– В общем-то да.
Помешкав несколько секунд, Глеб кивнул.
– Ну хорошо, я попробую помочь. А улика у вас с собой?
– Не совсем. – В голосе Лучко опять послышалась легкая неуверенность.
– Ну ладно, привозите, когда сможете. Я сегодня весь день дома.
Следователь снова замялся и виновато улыбнулся.
– Видите ли, Глеб Григорьевич, у нас есть только… тело.
Не поверив своим ушам, Стольцев переспросил испуганным шепотом:
– Тело?
– Ну да, тело погибшего, – буднично пояснил капитан. – Убийца, понятное дело, его касался. Еще как, скажу вам, касался…