— Меня это устраивает, я не хочу никаких осложнений.
— В каком смысле — осложнений?
Но не успела Соня и рта раскрыть, как светлые глаза охранника вспыхнули сигнальным огнем: стоп! Она оглянулась и с трудом перевела дыхание. Смотреть на Дениса не замирая ей еще предстояло научиться. «Красавчик, — повторила она про себя. — Глупое слово, но он и вправду — красавчик!»
— Еле нашел, — смущенно признался Денис. — Начисто забыл, где кроссовки оставил, никакой памяти… Ну что? А ты еще не готова?
— Готова. — Соня поспешно запахнула желтую юбку и подхватила корзину. — Вот и все.
Петр настороженно огляделся, но никому на пляже не было до них дела. Случайные облака уже тяжелели, подтверждая прогноз синоптиков, и Соня с досадой подумала, как это некстати. Дождь способен остудить и более горячий интерес, чем виделся в глазах Дениса.
— В этом наряде ты похожа на солнечного зайчика. — Он придержал ее за руку. Я не говорил тебе? Ты очень красивая.
Глава 3
«Все прошло как по маслу», — эта фраза в устах мрачного телохранителя прозвучала как пароль.
Мачеха наблюдаемого сулила ей положение принцессы, и Соня настроилась на обкатанную временем программу: обед в ресторане, а то и ужин, шампанское на природе, долгое прощание на заднем сиденье машины, которая уже к следующему вечеру обрела бы очертания просторного гостиничного номера…
Денис одним махом уничтожил нарисованный Соней лубок. Когда они втроем поднялись с пляжа к набережной, он заговорщицки хлопнул своего телохранителя по плечу:
— Слушай, давай съездим… Ну, ты знаешь куда. — И, повернувшись к Соне, добавил: — Я хочу, чтобы ты все обо мне знала.
— Зачем? — вырвалось у нее.
— Я хочу, чтобы ты мне доверяла.
— Ты часто повторяешь: я хочу.
— А я и делаю, что хочу. Ты поедешь со мной? Это недалеко.
— А не опасно? — на всякий случай спросила Соня, хотя знала, что на этот вопрос всегда отвечают отрицательно.
Денис через плечо удивленно глянул на приятеля, и оба снисходительно засмеялись.
— Не опасно, — заверил телохранитель. — Это я тебе говорю как профессионал.
— А ты профессионал?
— Я занимаюсь этим десятый год.
— Ладно. — У нее было как-то неспокойно на душе. — Вы умеете уговаривать.
С легким смешком Петр заметил:
— Да мы не особенно и старались.
Подходя к голубого цвета «вольво», Соня с удовольствием представила, как сейчас охранник засуетится, бросится открывать перед хозяином дверцу, и спесь разом слетит с его невозмутимой физиономии. Но ничего подобного не произошло. Он уселся за руль и больше не двинулся с места. Денис сам открыл дверцу и пристукнул босыми пятками, сделав галантный жест:
— Прошу!
Соня с удовольствием нырнула в уютную прохладу. Покачивая головой в такт ожившей мелодии из магнитолы, Денис мельком улыбнулся ей и перевел взгляд за окно. Его крупные пальцы теребили обшлага шорт, и Соня с недоверием подумала: «Стесняется он, что ли? Быть не может… С его-то опытом романтических похождений?»
Уловив, что на него смотрят, Денис нехотя повернул голову, чуть склонив ее к плечу, и в его лице проступило что-то умоляющее, отчего Соня едва удержалась, чтобы не погладить загорелую, слегка впалую щеку.
— Куда же мы едем? — сердито встряхнувшись, спросила она.
— Не бойся, это не страшнее прыжка с парашютом.
Измученный жарой и пылью центр города остался позади. Они свернули в район, в просторечье именуемый «Шанхаем». Он был старым и низкорослым, как бредущий к концу жизни китаец. Среди одноэтажных домиков с серыми крышами и унылой череды бараков «вольво» проплывала диковинной, блестящей рыбой, научившейся передвигаться по проселкам. Возле одного из домишек без ставней, но с высоким крыльцом, выкрашенным в дикий фиолетовый цвет, машина остановилась и удивленно замолчала. Быстро взглянув на Соню, Денис смущенно произнес:
— Вот мы и приехали. Ты не боишься запылить туфли?
— Не такая уж я и неженка! Пошли, не беспокойся.
Он ловко выскочил из машины и подал ей руку. Ладонь у него была широкой и мягкой. Соня содрогнулась, явственно ощутив, как она прижимается к ее животу. «Я перегрелась! — возмутилась она про себя. — Мерещится черт знает что!»
— Пойдем, — сказал он, не выпуская ее руки. — Только ничего не бойся.
— А что здесь? Притон наркоманов?