- Скоро начнется, Муртази? - осмелился спросить парень, поднимаясь на ноги и подхватывая винтовку, прислоненную к стене.
- Надо думать. Выполнять! - Муртази машинально тоже встал и еще раз зачем-то глянул в бинокль в сторону штаба противника. Будто за четыре мили, да еще с закрытой стороны мог и вправду что-то рассмотреть.
Как минимум, врасплох его не застали. А это уже само по себе огромный плюс для опытного человека...
Он прошел по верхней галерее, где небольшой отряд под командованием угрюмого Таракана, лучшего стрелка, собирал и готовил к бою длинные крепостные ружья. Таракан поймал взгляд Муртази, и, смекнув, что почем, приказал поторапливаться, поспешно примыкая сошку и массивный оптический прицел к своему оружию...
Скоро бой! Когда Муртази встретил слегка запыхавшуюся Лань и принял у неё небольшую дюралевую гильзу с сообщением, он обратил внимание на её откинутый капюшон и свежий засос на шее. Хе-хе, молодежь есть молодежь... Кто там её подменял на башне, интересно, и воспользовался оказией?
Впрочем, выяснять все это уже не имело смысла.
Муртази отослал девушку обратно, открыл гильзу кончиком ножа и быстро пробежал глазами по бумажной ленте, выпавшей из цилиндрика. Чем больше он читал, тем труднее было сдерживать улыбку на лице, а когда он окончил и поднес кончик ленты к язычку пламени от зажигалки, удовлетворение через край переполняло его душу.
Вот это будет работа... Наконец-то, определенность, и им не надо дальше ждать чего-то, непонятно чего... К тому же, теперь он наверняка знал, куда и когда бить наилучшим образом.
Он снова вышел на смотровую площадку, и пригибаясь, подошел к краю. Еще раз осмотрел в бинокль расположения выявленных целей, и недобро улыбнулся. Все хорошо рассчитали, все закрыто, защищено. Теперь, прочитав послание, он будто вживую видел там, за грядами скал, выдолбленные саперами в породе окопы, аккуратно расставленные палатки, крытые брезентовыми полотнищами штабели боеприпасов и стрелковые ячейки. Нордлинги всегда строят такие небольшие крепости, где бы не воевали, и насколько долго ни планировали удерживать позиции.
Строят так, будто год жить тут собираются, право слово, а не воевать...
В 3.30 Дайтон, как и планировал, начал брифинг со своими подчиненными. Все они провели бессонную ночь, и пришли в его палатку в полном военном облачении, - стоун-камуфляже, горных ботинках, куртках, застегнутых от холодного ветра на все пуговицы, многие, как Хармлин и Гартлинг, - с оружием. Хармлину явно не терпелось спуститься обратно в пещеры, и только знал себе, что поспешно отвечал на все вопросы, - да, он по-прежнему рассчитывает найти тоннель, да, его бойцы сейчас внизу и в полной боеготовности, да, сир...
Гартлинг только что принял свежие пополнения и отправил домой раненых с убитыми. Выглядел он не блестяще, - напряжение последних суток сказывалось даже на ветеране. Командир сводного горнострелкового батальона, полковник Мэт Громли, пришел позже всех, - его для чего-то лично вызвал на связь штаб воеводства. Чернявый гондорец держался хорошо, и, хотя его роль в предстоящем была из одной из самых ответственных, ничто не выдавало в нем усталости, он очень волновался о своих восьми солдатах, попавших в ловушку на цитадели, и горел нетерпением. Лью Пункартэ подтянулся вместе со Штыревичем, они совместно обсуждали новые позиции для корректировщиков, и недовольно посматривал сейчас на Лиссу и Веронику, которые скромно жались в сторонке. На лицах других офицеров тоже читалось недоумение, но они предпочитали скрывать его и помалкивать. Раз Мич решил - значит, оно, наверное, и правильно, привыкли рассуждать они...
Обсуждение было коротким. Офицеры были слишком опытны, чтобы не понять план до мелочей еще по ходу подготовки к нему, и уточнялись лишь мелкие частности. Единственным непредвиденным моментом брифинга стал звонкий щелчок затвора фотокамеры в руках Вероники, оборвавший Дайтона на полуслове, и запечатлевший его в позе завоевателя, распростертой дланью указывающего в ущелье (Дайтон жестикулировал, описывая безопасные маршруты прохода десантных баллонов к крепости)...
- Итак, по местам, господа, - закончил Дайтон, глянув на часы. Все быстренько отдали честь и разошлись, только Мэт Громли задержался и подошел к нему.
- Сир, разрешите доложить. Я только что выходил на связь со штабом, общался с капитаном RSS ... неким Эйрхартом, сир.
- Да, Мэт, я знаю его... - протянул Дайтон, - и чего на этот раз приключилось?
- Сир, - Мэт слегка мялся, но потом уверено покачал головой, - Хреновые дела, сир. Помните майора Роджера Лэмли, он командует взводом особого назначения, горные парашютисты?
- Конечно... - кивнул генерал, уже вставая и двигаясь к КНП, - Он еще как будто не вышел на связь после учений?
- Да, сир. Вот сейчас собственно и стало понятно, сир, почему он не вышел... Довожу до вашего сведенья, сир, он найден мертвым в Мирквуде, он и все его люди. Их убили, сир, всех до одного, и всех холодным оружием. Примерно с пяток дней назад, сир...
Дайтон не знал, как на это реагировать. Места для тоски и горечи от потери старого однополчанина, не самого приятного, но близко знакомого человека, у него в душе сейчас не было... Но в голове пронеслось, - а те ли это люди, что устроили два теракта?! А если...
Впрочем, к черту все это. Ответ на этот и другие вопросы - там, на этой чертовой скале. И еще до зори он его получит, не будь он Мечибор Дайтон...
... Штурмовики вылетели с аэродрома, сделали несколько кругов над ним, набирая высоту, и достигнув пяти тысяч футов, перешли на горизонтальный полет, выровняв триммеры так, чтобы поддерживать стабильные высоту и скорость. Ведущий пилот, плотный мужчина тридцати шести лет, не был ветераном сражений, но свое дело знал как нельзя лучше - машина слушалась его руки, как хорошо выезженный жеребец, и он вполне ощущал все вибрации и пульсации тяжелой машины из стали и дюрали, через легкие касания штурвала, педалей и даже сквозь бронеспинку. Это был отличный самолет, лучший, из каких доводилось ему пилотировать, - двухблочный, двухмоторный моноплан, с полностью металлической обшивкой и опереньем, всю заднюю часть которого составляла сложная механизация - закрылки и элероны, триммеры и щелевые воздушные тормоза. Два двигателя воздушного охлаждения "Мэтьюз-Прадд" мощностью в 1540 лошадиных сил, с автоматическими нагнетателями "Аркенстон-Мотроз", через четырехлопастные двенадцатифутовые винты переменного шага сообщали изящно-агрессивной машине скорость в триста восемьдесят миль в час в горизонтальном полете. И более четырехсот, - в пологом пикировании с втянутым воздушным тормозом. Сейчас он шел со скоростью меньше трехсот, но это его не смущало - перед ним не стояли истребительные задачи. Вообще-то и Пилот, и его самолет были способны перехватить любую воздушную цель даже на очень большой высоте и скорости - F\A-38 "Swallow" быстро и без труда забирался на сорок тысяч футов и шел там быстрее всех известных машин. При необходимости его бортового вооружения, батареи из двух пушек и трех пулеметов хватало для уничтожения любого типа вражеского самолета - от луанского одноместного палубного истребителя "Мул", известного своей маневренностью, до шестимоторного "Мумака Аль-Сабри", бомбардировщика G-137, самого крупного и хорошо вооруженного самолета ВВС Султаната. Однако до сих пор Пилот сбивал лишь учебные мишени на вышках и буксире.
Зато боевых бомб он сбросил очень много. И сейчас Пилот нес к цели две тысячефунтовые бетонобойные бомбы на внешней крыльевой подвеске, абсолютно уверенный в том, что не промажет.
Сбросить бетонобойные бомбы в пикировании - что может быть проще?! Тем более что противник явно не имеет даже зачаточного ПВО, и можно будет сделать несколько заходов, дабы оценить цель и выбрать хорошее, "вкусное" место для удара...